Грузовик свернул в лес, и на кузов легла плотная тень. Фредди вывел машину на поляну с родником и заглушил мотор. Тронул за плечо Андрея. Тот вздрогнул и открыл глаза.
– Чего? Случилось чего?
– Ленч, – улыбнулся Фредди.
– Пожрать – это я всегда! – Андрей неловко дёргал ручку.
Фредди перегнулся через него и открыл дверцу.
– Вылезай и буди Эркина. Будем сейчас лендлорда разворачивать.
– Ага!
Андрей вывалился из кабины и наткнулся на Эркина.
– Доброе утро, сэр, – Эркин ловко развернул его лицом к поляне. – Идём, глаза промоем. Они и без нас управятся.
Фредди ухмыльнулся и полез в кузов. Джонатан, безуспешно пытавшийся вывернуться из одеяльного кокона, услышав Фредди, закрыл глаза и притворился спящим.
– Ну, со мной этот номер не пройдёт, Джонни, – засмеялся Фредди. – Слишком крепко жмуришься, лендлорд. Или ты есть не хочешь?
– Ты меня развернёшь, или мне парней звать? – открыл глаза Джонатан.
– Разверну-разверну, – Фредди нашёл край и не так развернул, как вытряхнул Джонатана на дно кузова. – Ну как, шевелишься?
– Где мы, Фредди? – Джонатан вытащил платок и вытер лицо. – На нашей поляне?
– Да, у родника. Слышишь? Эркин Эндрю макает.
– А может, и наоборот, – улыбнулся Джонатан, обуваясь.
– Может, – прислушавшись, согласился Фредди. – Пошли, умоемся. Время ленча.
– Чувствую, – Джонатан потёр ладонью живот, потянулся и неожиданно гибким движением перемахнул через борт.
Фредди одобрительно хмыкнул и спрыгнул вниз.
Расположились на траве недалеко от родника. Холодный чай во флягах и горячий кофе в термосе, лепёшки, сэндвичи с мясом, шпротами и ветчиной, помидоры и ковбойские конфеты.
– Однако, живём! – засмеялся Андрей, оглядывая теснящуюся на салфетке еду.
– Боишься, останется? – хмыкнул Эркин.
– Должно хватить, – улыбнулся Фредди.
Джонатан с горящими после умывания родниковой водой щеками тоже оглядел трапезу и озабоченно спросил:
– Фредди, ты на второй привал оставил?
– Оставил. Ешь, не волнуйся.
Парни переглянулись, но убирать ничего не стали.
Проголодались все, и установилось сосредоточенное молчание. Ели дружно, только парни предпочитали пить чай, а Джонатан и Фредди – кофе.
Первым встал Эркин и не спеша ушёл за деревья.
– Тянуться пошёл, – ответил Фредди на вопросительный взгляд Джонатана, продолжая есть.
– Зря он после еды, – Джонатан с наслаждением отхлебнул из термосного колпачка-стаканчика кофе.
– А он всегда так, – ответил Андрей. – Привычка, наверное.
Эркин ушёл не столько размяться, сколько сбросить напряжение от неотступных мыслей о Жене и Алисе. Он выбрал подходящее дерево, уцепился за толстый сук и стал подтягиваться. Странно, стоит ему подумать о Жене, так сразу и Алиса в голову лезет. Женя говорит не Элис, а Алиска, Алиса. По-русски похоже на лису. Fox – лиса. Алиса. Белая, как Андрей. У Андрея волосы золотистые, где седины нет, а у Алисы совсем белые. А глаза… глаза темнее, видно, что синие. У Андрея совсем светлые. И у Фредди такие. У Алисы синие, как у Джонатана. А у Жени тёмные, и волосы тёмные. И кожа чуть темнее. Только всё равно видно, что она белая. Женя белая, а Алиса – недоказанная. Глупость какая. Алиса чисто белая, сразу видно. Говорят, теперь всей этой… не будет. Белый и цветной. И всё. Увидит Алиса баул – вот визгу будет! Эх, не сообразил конфет ещё купить, в баул положить. Да так упаковано было хорошо…
– И долго ты грушу изображать будешь?
Эркин разжал пальцы и спрыгнул, едва не свалив Андрея.
