– Ага-а! Всё-таки и тебя умотали! – злорадно ухмыльнулся Андрей, тут же заработав звучный шлепок скрученной рубашкой по спине.
Эркин закончил стирку, сложил свои вещи в лохань, залил чистой водой и растеребил.
– Пусть помокнут ещё.
– Играться будешь? – подозрительно спросил Андрей.
– Тебе-то что, у тебя свой душ.
– Забыл, – усмехнулся Андрей, вставая под душ. – Потереть спину?
– Давай. Ух ты, здорово!
– Ага. Слушай, давай, ложись на скамью, я тебя лежачего.
– А бельё?
– Да ни хрена ему не будет, на пол составим.
– Ну, давай, – с сомнением в голосе согласился Эркин, выходя из-под струй.
Переставили на пол лоханки с бельём, и Эркин лёг на живот на длинный, обшитый досками цементный выступ-скамью. Андрей тщательно намылил мочалку и сильно, помогая себе весом, стал тереть длинную мускулистую спину. Эркин кряхтел, но молчал, хотя Андрей старался изо всех сил. Наконец, Андрей шлёпнул его мочалкой по ягодицам и выпрямился.
– Силён, чёрт. Как рак красный и молчишь.
– Уже? – Эркин приподнялся на локтях. – А то я задремал малость, – и засмеялся, глядя на обиженное лицо Андрея. – Ладно. Хорошо было. Я думал, ты мне кожу сдерешь.
– Да ну тебя, – Андрей ушёл под душ.
Эркин вскочил на ноги и шагнул следом, обнял за плечи.
– Ну, не обижайся, Андрей, правда, еле вытерпел.
– Да ладно, – Андрей повернулся к нему и улыбнулся. – Мочалка совсем истрепалась, мягкая стала. Правда, хорошо?
– Правда, – кивнул, уходя под свой душ, Эркин. – Совсем как массаж. Сейчас обмоюсь и тебя потру.
– Иди ты…! Я тебя знаю, обдерёшь ведь.
– Я, когда мял, порвал тебе чего? То-то. Давай.
– Ну, смотри…
Андрей нехотя пошлёпал к скамье. Эркин оглядел его исполосованную рубцами и шрамами спину и отложил мочалку. Взял из лоханки портянку, обмотал ею правую кисть и намылил.
– Вот, я тебя не мочалкой, а, видишь, тряпочкой.
Андрей пробурчал что-то невнятное.
– Чего-чего? – Эркин осторожно водил ребром ладони между рубцами.
– Анекдот такой, – Андрей крякнул: – Ух ты…! Ну, можно ли убить человека ватой?
– Можно, – сразу ответил Эркин. – Забить рот и нос, он и задохнётся.
– Не, если в вату утюг завернуть.
– Смешно, – согласился Эркин.
Он растёр Андрею спину и осторожно намылил её ладонью.
– Ничего?
– Ага, хорошо.
– Тогда всё, – Эркин смотал с ладони портянку. – Иди, обмывайся. Да, ты сказал: красный, как рак. Это что?
– Не что, а кто, – Андрей, отдуваясь, встал с лавки. – В воде живёт, так-то он зелёный, а когда варят, красным делается.
– Не видел. Мойся давай и будем выползать, другим тоже охота.
– Ага.
Они прополоскали и выкрутили выстиранное бельё, ополоснулись сами, ополоснули и убрали лоханки. Эркин по-хозяйски оглядел душевую:
– Ну, здесь порядок. Пошли.
– И с чего ты раскомандовался? – поинтересовался Андрей из передней половины, растираясь жёстким холщовым полотенцем.
– А так просто, – рассмеялся Эркин. – А бриться ты не будешь?
– Сейчас. Вот, зеркало не пристрою.
Эркин оглядел гладкие глухие стены.
– Да. А слушай, давай подержу тебе.
– Ну, спасибо! Вот спасибо, чуть выше, ага, и к свету поверни. Я быстренько.
– Куда спешишь? Рубцов у тебя и так хватает.
– Ага-ага, когда устанешь – скажешь.
– Ты болтай меньше, а брейся.
Чтобы Андрей не смущался и не спешил, Эркин отвёл глаза. Полную неподвижность держать трудно, но если зафиксировать руку, а остальное расслабить, то уже легче.
– Ну, вот и всё, спасибо.
Эркин отдал зеркальце и потряс рукой, расслабляя мышцы.
