– А, Меченый!
– Долго спишь!
– Не сплю, а отсыпаюсь.
– Белёсый нам уже тут рассказал.
– Ну, так у него и язык длиннее моего.
– А наломались сильно, парни?
– А ты думал?!
– Бычки – не дрова, на потом не оставишь.
– Я вот тоже до Свободы в имении был, меня как-то тоже на выпас дёрнули. На хрен такая работа! Днём бегаешь, и ночью тебя у стада держат.
– Да, когда белый платит…
– То спину не гладит, знаем.
– А хорошо заработали?
– Ну, так известно, – смеётся Андрей. – Как потопаешь, так и полопаешь. Как покорячились, так и получили.
– Обмыть надо.
– Не проблема, – Эркин взмахом головы отбрасывает со лба прядь.
– Ща и начнём!
– Дело!
– Закрой пасть, успеешь.
– Белёсый, стричься будешь? Вон оброс как.
– Для тебя берёг, Билли.
– Ну, садись тогда.
Андрей сел в потрёпанное парикмахерское кресло, и Билли, гордо оглядев окружающих, занялся делом. Клиентуры у Билли немного. Большинство ещё совсем недавно стригли наголо, и они только отращивали волосы. Билли любил рассказывать, что до Свободы он даже хозяина своего стриг и хозяйку причёсывал, но ему не то что не верили, а просто как-то обходились, не заморачиваясь такими пустяками: в глаза не лезет, ничему не мешает – и ладно. И жил Билли на подношения собиравшихся в его халупе. Но шакалом его не считали. Ну, выбрал человек бездоходное дело, так не клянчит, не подличает, а когда кто и сядет к нему, такое представление устроит, что за просмотр заплатишь.
Билли окутал Андрея почти чистой – редко используется, потому и не грязнится – простынёй и защёлкал вокруг его шевелюры ножницами под комментарии и шутки окружающих. Андрей весело отругивался, а Билли, к общему восторгу, именовал его милордом и почтительно советовался по поводу каждого щелчка.
– Прикажете выпрямить, милорд?
– Кругли! – рявкнул Андрей, подмигивая в пятнистое от старости зеркало.
Ему ответил дружный хохот. Билли хвастал, что умеет выпрямлять курчавые волосы, продемонстрировать, правда, своё искусство ему ещё ни разу не пришлось, но предлагал он это каждому, что всем нравилось.
– Как прикажете, милорд, – улыбался Билли. – Могу и завить, милорд.
– Это Меченому завить надо.
– Мне и так хорошо, – рассмеялся Эркин.
Стряхивая с простыни светлые завитки, Билли заметил:
– Мягкие у тебя волосы, парень.
– У меня вся жёсткость в другом месте, – ответил Андрей, доставая бумажник.
Ржали до слёз, до икоты. Билли принял от Андрея кредитку и рассыпался в благодарностях. Вид бумажника привёл всех в совершеннейший восторг.
– Ну, как у белого…!
– Надо же такому!
– Ты глянь, у Меченого-то… тоже!
– Ну, сильны, парни, ну, дают…!
После небольшого спора, когда Андрей и Эркин хотели угостить пощедрее, а остальные вежливо самоограничивались, определили сумму обмыва и решили самим никуда не идти, а послать за выпивкой и закуской. А то куда ни сунься, шакальё набежит, а здесь – уже своя компания и дверь закрыть недолго. Но стоявший здесь же Гундосый выставил бутылку от себя, и чисто из вежливости пошли в его кабачок. Благо, и идти-то… улицу пересечь.
Женя оглядела кухню. Вот теперь всё как положено. Чистота и порядок. Она вымыла руки, расправила сохнущие полотенца и пошла на чердак, собрала там высохшее бельё, своё и Алисы, вещи Эркина она, как уж повелось с самого начала, сушила в кухне. Ну вот, гладить она сейчас не будет. В ведро с замоченным настругать мыла и взболтать, и пусть бельё дальше само по себе мокнет потихоньку.
