А потом всё кончилось.
7 сентября 1987 года, Ноябрьский район, 13–15.
Древний санитарный УАЗик вдруг со страшным скрежетом свернул с грейдера (это дорога такая, из насыпанного и утрамбованного гравия, чтоб вы знали!), резво скатился вниз по откосу и сбрендившим тушканчиком поскакал по степи.
– Какого… – поинтересовался было я, но на очередной кочке ископаемую машину швырнуло вверх и я влепился теменем в крышу кабины, пребольно прикусив язык.
Рот тут же наполнился кровью. Желание задавать вопросы как-то пропало.
– Спрямим тут, док! – оскалившись в улыбке, проорал Кешка, мой свежеобретённый персональный водитель, – По грейдеру крюк получится, километров двадцать! А мы – прямиком, через лесок, потом полем, бродом…а там уж рукой подать! А чо, машина – зверь! Я в армии на такой по горам знаешь, как скакал? Что твой сайгак! – Кешка громко захохотал, поскрёб пятернёй тельняшку на груди и крутанул руль, объезжая невесть откуда взявшийся в степи валун.
УАЗик послушно встал на два колеса и продолжил путь в таком положении. Навалившись на водилу, оказавшегося внизу, я прохрипел ему в ухо, борясь с тошнотой:
– А давай попробуем поездить на четырёх колёсах! Мне кажется, у тебя получится…
– Фигня вопрос! – легко согласился Кешка и с размаху поставил машину на четыре точки.
Меня швырнуло в пассажирскую дверь. Та с готовностью распахнулась, и я на три четверти организма вылетел из кабины, едва успев уцепиться за дверную раму, стекло в которой, к счастью, отсутствовало.
– Док, ты куда?! По нужде, что ли? – деликатно поинтересовался мой драйвер, вдавливая в пол педаль газа
– … … … …ь! – несколько витиевато объяснил я ему, судорожно цепляясь руками за открытую дверь, а ногами – за сиденье и обречённо наблюдая, как в каком-нибудь полуметре под моей…нижней частью спины с бешеной скоростью проносится неровная и очень твёрдая на вид земля.
– А-а-а! – с пониманием протянул Кешка.
Бросив руль, он наклонился ко мне и одним рывком втянул внутрь:
– Так бы сразу и сказал! Я-то подумал: может, приспичило, выйти решил, – Иннокентий заботливо и усердно принялся отряхивать с меня рыжую дорожную пыль.
– Кеша! – выдохнул я ему в ухо, обретя через какое-то время дар речи.
– Чо, Палыч? – улыбнулся он своей многозубой улыбкой и прозрачными голубыми глазами вопросительно уставился на меня.
– Кто ведёт машину, Кеша? – ласково поинтересовался я.
– Какую машину, док? – озадачился мой собеседник, безуспешно пытаясь избавить меня от пятна на левой брючине.
– Нашу машину! – тихо и задушевно уточнил я, борясь с острым приступом тошноты и ненормативной лексики.
Водитель, наконец, развернулся в сторону лобового стекла и присвистнул: прямо по курсу был овраг, мало уступающий по размерам Большому Каньону.
– Ох, ё! – констатировал Кешка, вцепился в руль и заложил очередной вираж.
Я уже привычно вылетел в дверь. Машина неслась над обрывом и теперь подо мной оказалась пропасть метров в десять глубиной.
– Док, держись, я сейчас! – проорал шофёр и потянулся было ко мне…
– Держи руль, твою мать! – взвыл я на всю степь, почувствовав, как вильнула машина, – Держи руль и тормози!
Кешка удивлённо взглянул на меня, но послушно убрал ногу с газа, неохотно переместив её на педаль тормоза. Уазик крякнул, клюнул носом и остановился.
Я сполз на землю, нагнулся над оврагом и…впрочем, грубую натуралистическую сцену лучше пропустить.
