– Пойдем, Im Aregak13, наши гости уже в Тронном зале. Быстрее начнем, быстрее покончим с этим и убежим гулять в наши сады, – они снова улыбнулись друг другу, ведь при любой возможности, самой малейшей, они старались проводить время вместе. Видя столь трепетное отношение Царя и Царицы, слуги делали все, что в их силах, чтобы не беспокоить Царскую чету по всяким пустякам. Они уважали их любовь, ведь благодаря этой любви процветала и Великая Армения. Благоденствие и мир озаряли каждый новый день.
Царь, как и его отец, старался либо заключать пакт о ненападении, либо приглашал новые территории войти в состав его государства, предлагая защиту земель от набегов кочевых племен. Он всегда старался подходить к решению тех или иных вопросов со всей справедливостью и праведностью, которой требовали от него Боги. Поэтому одной рукой он дарил народу мир, а другой – карал каждого, кто пытался бесчинствовать. Вельможи, жившие при дворе или занимавшие те или иные должности, прекрасно знали, что Царь очень строг и, что они обязаны принимать такие же взвешенные и беспристрастные решения, как и он. Именно поэтому народ Великой Армении процветал. Именно поэтому, его прозвали Прекрасным, намекая не только лишь на внешнюю красоту, но и на его великодушие.
Араи и Нуарт шли, взявшись за руки по огромным коридорам дворца, что возвышался над городом, постепенно спускаясь в направлении Тронного зала. Царица, идя подле своего Царя, украдкой иногда смотрела на его величественность с благоговением, ведь мудр он был не по годам. Ее восхищали его рассудительность и пылкий ум, которые всегда находили правильный выход из сложившейся ситуации. Спустя еще некоторое время они наконец дошли до Тронного зала и остановились, чтобы слуги могли объявить об их прибытии. Они переглянулись, улыбнувшись друг другу, и с уверенным взглядом посмотрели вперед. Тяжелые массивные двери открылись, давая музыке, что доносилась из Тронного зала, пролиться на Царскую чету. Они ступили вместе вперед, краем глаза увидев, как их подданные поднялись со своих мест, чтобы сделать глубокий поклон. Нинус тоже поднялся в знак уважения, но поклон делать не стал. Семирамида, поморщившись, последовала примеру супруга, не понимая зачем им вообще нужно вставать. Их свита сделала тоже самое. Но когда Армянские Царь и Царица величественно вошли в зал, Семирамида замерла, затаив дыхание. Она внимательно рассматривала их с головы до ног, пока те шли к Царскому столу.
«Боги…,» – подумала она, будучи абсолютно шокированной ликом Государя, которая сильно отличалась от внешности ее супруга, да и, в принципе, от внешности многих. Она недовольно поджала губы, понимая, что Нинус сильно проигрывал на его фоне. Статный, строгий, но при этом чувственный – он вызвал в ней лишь одно желание – уединиться с ним в его покоях. Никогда прежде она не видела ничего подобного.
«Так вот ты какой, Царь… Молва права была…, – она сгорала от бури, которая резко поднялась у нее в груди, ведь слышала не раз, что он прекрасен, но всегда считала, что он сам себя прозвал так. Ее захлестнула смесь чувств: вожделение, ревность, ярость. И, если Нинус ей не был помехой в этом отношении, так как вечно ни о чем не догадывался, то Царица, что шла подле Араи, была явным препятствием, что не могло не злить, – Хотя… Никто еще не смог устоять перед моей пленительной красотой и чарами. Ты не будешь исключением!» – самодовольно подумала она.
