ANANTARA Sacro Nocturno - страница 89

– Не бойся, – тихо произнес он, – Ты в безопасности, – его слова отозвались в ее сердце. Ведь этого она тоже страшилась, не зная, что ее ждет дальше. Но то, как он говорил ей это и то, как смотрел при этом, заставило ее немного успокоиться, доверившись ему.

До сих пор не замолкающие барабаны, вдруг сменили ритм, на более глубокий и тяжелый, меняя стиль с альтернативной музыки мира, на темную, готическую, что обратило на себя внимание Бресеиды. Она увидела, как в Тронный зал плавно вошли танцовщицы завораживающей красоты. Ритм позволил им встать в центре зала, поодаль от Царского стола и приготовиться к действу. Их было семь. Шестеро из них встали вокруг одной, закрывая ее, словно лепестки цветка. Бледная, как мрамор, кожа, черные топы и такие же черные длинные юбки в пол из легкой ткани, рваные куски которой создавали воздушность из-за многослойности. Подведенные черным карандашом глаза и темно-алые губы – они были словно нимфы, появившиеся из таинственных лесов. Серебряные украшения на разных частях тела также восхитили Бресеиду, ведь это были длинные до плеч серьги, разнообразные кольца, колье, браслеты на ногах и руках, и, что самое главное – цепи, которые украшали их бедра и оголенные животы. Бресеида замерла, разглядывая их. И, когда музыка приобрела новый оттенок, когда помимо барабанов начал сладко петь уд, скрипки и другие невообразимые инструменты, они приступили к своему магическому танцу. Девушка, что была по центру, начала танец самой первой, давая возможность мелодии набрать обороты. Ее движения рассказывали о Богине, что была заточена в каменной статуе, и из которой она выбиралась не спеша, снимая с себя все оковы. Остальные девушки, создающие круг, танцевали в унисон определенному инструменту, каждая – своему, но при этом сохраняя синхронность движений. На удивление Бресеиды, через несколько секунд, помимо музыки, раздался бархатистый и томный голос aoidos20. Она не могла объяснить, что именно слышит, он будто поднимался из глубин древности, подчиняя все, к чему прикасается. Действуя опьяняюще и на нее, и на танцовщиц, он дурманил разум, заставляя входить в мистический транс. Да, транс! Бресеида наконец поняла, то, что происходило. Колдовской эффект всего этого, казалось, унес ее в другое измерение. Музыка и ритмы били у нее в груди, вместо ударов сердца. Плавность и страстность, с которой танцевали девушки, не оставила равнодушным никого из гостей. Главная танцовщица, не сбивая общий поток движений, медленно подходила к Царскому столу. Дэвид, все это время с удовольствием наблюдающий за Бресеидой и ее мыслями, обратил на это внимание. Он должен был дать ей знать о своих желаниях, хочет он продолжения лично для себя или нет? Уйдет ли вместе с ними? От приближения танцовщицы у Бресеиды захватывало дух, столь прекрасное создание, столь чувственное, единственное в своем роде. И, когда она оказалась на очень близком расстоянии и сделала поклон в самом танце, Дэвид качнул головой, отправляя ее к Кастам. Она столь же грациозно и покорно, продолжая танцевать, сменила траекторию, а девушки, что были с ней, растеклись словно жидкое серебро, между гостями.

Бресеида, проводив их восхищенным взглядом, невольно посмотрела на Дэвида и резко опустила глаза, ведь обнаружила, что и он смотрел на нее. Смотрел все это время. Он же, стараясь не смущать ее, отвел взор, слегка улыбнувшись. Удивительно было ощущать ее физическое присутствие, снова видеть ее восторг, вновь обнаружить, что даже ее погружение в музыку осталось прежним. Не в силах себя сдерживать дольше двух минут, он опять перевел взгляд на нее, отчего их взгляды столкнулись. Как же сложно было держать себя в руках, так хотелось кричать от счастья, снова взять ее на руки, услышать ее смех. Но в тоже время осознание того, что его Нуарт не помнит тех времен заставляло Дэвида подавлять в себе эмоции. Бресеида, смотря на него, заметила, что его глаза одновременно и печальны, и радостны. Это было очень странное сочетание чувств, которое она с трудом могла объяснить. А цвет был еще более загадочным, ведь менялся в зависимости от того, как падал свет. Глаза переливались разными оттенками, словно хамелеон – светло-карие, потом зеленые, а в какой-то момент и вовсе серые. Но именно тогда ей показалось, что она может спросить его, о чем угодно, будто только он сможет дать ей нужный ответ. И больше никто. Попытавшись унять нахлынувшее волнение, она вдруг тихо произнесла: