Анархия, государство и утопия - страница 14

[22]) мы понимаем. Возьмем, например, сложные структуры [patterns], которые можно было бы счесть продуктом разумного замысла, результатом попытки реализовать данную структуру. Можно попытаться напрямую объяснить такие структуры в терминах желаний, потребностей, верований и т. п. людей, добивавшихся их воплощения в жизнь. Но в таких объяснениях непременно появляются описания самой структуры, хотя бы в кавычках, как объектов веры и стремления. В объяснении будет сказано, что некие люди желают осуществить нечто, обладающее (некоторыми) свойствами этой структуры, что некие люди верят, что единственный (или наилучший, или…) способ получить соответствующие характеристики – это… и т. д. Объяснение в терминах «невидимой руки» сводит к минимуму использование понятий, составляющих объясняемое явление; в отличие от прямолинейных объяснений, оно не объясняет сложные структуры тем, что разработанные представления об этих структурах были предметом намерений людей. Объяснения тех или иных явлений с позиции «невидимой руки» дают большее понимание, чем объяснения их же чьими-то замыслами, ставшими предметом намерений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они оказываются более удовлетворительными.

Объяснение с позиции «невидимой руки» объясняет то, что выглядит продуктом чьего-то сознательного замысла, как результат случайного процесса. Противоположный способ объяснения можно назвать «объяснением с позиции скрытой руки» [hidden-hand explanation]. Объяснение «скрытой рукой» объясняет то, что выглядит как набор разрозненных фактов, (явно) не имеющий отношения к какому-либо сознательному замыслу, именно как продукт расчета и усилий какого-либо человека или группы людей. Некоторым такие объяснения кажутся удовлетворительными, о чем свидетельствует популярность теорий заговора.

Кому-то оба типа объяснений («невидимая рука» и «скрытая рука») могут нравиться настолько, что он возьмется за сизифов труд и попытается разглядеть в каждом случайном наборе разрозненных фактов результат сознательного усилия и в каждом продукте чьего-либо замысла – разрозненный набор фактов! Было бы очень увлекательно продолжить эту итерацию, пусть даже всего один полный цикл.

Поскольку я описываю в явном виде признаки объяснений с позиции «невидимой руки»[23], а в дальнейшем это понятие активно используется, ниже я привожу ряд примеров, чтобы читатель мог представить себе, что имеется в виду, когда идет речь об этом типе объяснений. (Примеры, иллюстрирующие этот тип объяснений, не обязательно являются правильными объяснениями.)

1. Объяснения (через случайные мутации, естественный отбор, дрейф генов и т. д.) свойств организмов и популяций, даваемые теорией эволюции. (Обзор соответствующих математических моделей см.: James Crow and Motoo Kimura, An Introduction to Population Genetics Theory [New York: Harper & Row, 1970]).

2. Экологические объяснения регулирования численности популяций животных (см. обзор в: Lawrence Slobodkin, Growth and Regulation of Animal Populations [New York: Holt, Rinegart & Winston, 1966]).

3. Объясняющая модель Томаса Шеллинга (Thomas Schelling, American Economic Review, May 1969, pp. 488–493), показывающая, как крайняя территориальная сегрегация расселения порождается поведением людей, этого вовсе не желающих, но хотящих, например, жить там, где 55 % населения принадлежит к той же группе, что и они, и переселяющихся для этого в другой район.