– Доркас, – произнесла та, – отправляйся на кухню и начисти ножи. Немедленно. Они прискорбно нуждаются в этом.
Когда они остались наедине, миссис Фиар открыла чайницу, помешала листья в воде и вгляделась в водоворот кружащихся черных крупинок. Затем откинулась на спинку стула и посмотрела на Уичкота:
– Итак?
Филип медленно побарабанил пальцами по подлокотнику.
– Ну что вы, моя драгоценная мадам, застыли, как надгробная Покорность?[9] Я пришел узнать, все ли готово к среде.
– Пожалуйста, говорите тише. Да… все готово. Хорошенькая пухлая птичка. Довольно молоденькая.
Он промолчал, но поднял брови.
– Будьте уверены, она вполне созрела для ощипывания, – продолжила миссис Фиар. – И это будет не впервые, хотя она знает, как создать видимость. Кто на этот раз?
– Молодой Аркдейл. И он тоже созрел для ощипывания, в своем роде. Вы уверены, что девушка не подведет?
– Можете не беспокоиться на этот счет.
– Но я беспокоюсь, – заметил он. – Учитывая, что случилось в прошлый раз.
– Тогда нам не повезло, дорогой. – Она протянула чашку.
Его рука задрожала, и чай выплеснулся на блюдце.
– Не повезло? Вот как вы это называете?
– Откуда нам было знать, что случится? Что сделано, то сделано. По крайней мере, мы вернули Табиту Скиннер сюда, и коронер не стал чинить препятствий в связи с обеими смертями.
– Это была худшая ночь моей жизни. Сначала она… – Уичкот уставился на вышивку. – Затем Сильвия.
– На этот раз обойдется без неприятностей. По крайней мере, с девушкой.
– Что бы я без вас делал, мадам? – кисло спросил он.
– Ни к чему тратить на меня любезные слова, дорогой.
Филип расхохотался, и она улыбнулась ему. Затем, вновь посерьезнев, он спросил:
– Как по-вашему, я не слишком тороплюсь с новым ужином, новой встречей? Если вкратце, мне нужны наличные, а это единственный оставшийся у меня источник, не считая карт.
– Это частная вечеринка, Филип, а не светский прием. К тому же какое дело вашему клубу до приличий? Ваши мальчики станут восхищаться еще больше. Вы подтвердите репутацию сорвиголовы, человека, которого не волнуют мелкие условности.
– Я вынужден повергнуть к вашим стопам еще одну неприятность, мадам.
– Вы имеете в виду тот пустячный случай с привидением?
Уичкот кивнул.
– И хуже того, намного хуже… Фрэнка Олдершоу. Я словно хожу под грозовой тучей и в любой момент ожидаю кары небес.
Она пригубила чай:
– Рассудок к нему вернулся? У него случаются периоды просветления?
– По-видимому, нет. Мне бы непременно сообщили. Но дело тронулось с места – ее светлость послала своего шпиона. Он прибыл в Иерусалим сегодня.
– А! Ее светлость… Полагаю, корень неприятности именно в ней.
– Нет, мадам! – рявкнул Уичкот. – Корень неприятности в Сильвии. Как она посмела так со мной поступить? Как она посмела, мадам?
– А я предупреждала, что жениться на дочери деревенского поверенного без гроша за душой – не лучшая идея.
Уичкот встал и принялся беспокойно расхаживать по комнате.
– Она словно преследует меня, даже сейчас находит способы изводить. Знаете, сегодня мне показалось, что я ее видел. Она сидела в кондитерской на Петти-Кери. Конечно, это был кто-то другой…
– Что за ребяческие речи, Филип! Не хотите присесть?
Он сверкнул глазами, но через мгновение вернулся на место.
– Вот, так-то лучше. – Миссис Фиар улыбнулась ему. – Хорошо, если вам от этого легче, я согласна: Сильвия сама виновата.
– Я не совсем это имел в виду, я…
