Мои мысли прервал звонок в прихожей.
– Ну чё за… – возмутился Лекс с набитым ртом.
– Сейчас узнаем. Ты сиди и следи за водой, а я пойду, открою. Сегодня мы гостей не ждали.
Я направился в прихожую, накинул спортивную кофту и вышел из дома. Открыв калитку, я увидел парня в помятой футболке со следами кетчупа или томатного сока, в помятых армейских штанах и сандалиях на босу ногу. Среднего роста, щуплый, кучерявые волосы, как у папуаса, и реденькая бородка, но больше всего удивило меня то, что в одной руке он держал надкусанную шаурму, а в другой – пакетик с детским фруктовым пюре. Он приложился к пакетику пюре и произнес:
– Хаюшки! Ты Роман?
– Допустим. Ты кто такой, красивый?
– Толян, – он переложил шаурму в руку с пакетиком пюре и протянул мне куру, – бум знакомы.
– Роман, – я ответил на рукопожатие, – и что?
–Ты, это, всех на пороге держишь или можно пройти?
Глава 2 Хоттабыч
Интерлюдия 2
Недалеко от станции метро «Смоленская» есть переулок Сивцев Вражек, и на нем находится один малоприметный магазинчик, торгующий поддержанными вещами. Лавка старьевщика, барахольщик, «толчок» – названий у данного магазинчика множество в народе. Хозяином данного магазинчика был Яков Соломонович, жилистый старичок, никак не вписывающийся в термин «торгаш» и совсем не похожий на киношных евреев. На звук дверного колокольчика он уже не обращал внимания. Случайные покупатели его мало интересовали: ну кто в наше современное время пойдет покупать в антикварный магазин? Так, какой-нибудь простак заскочит купить копеечную безделушку. Проку от такой покупки для Якова Соломоновича было мало. Серьезные клиенты всегда приходили по записи и с другого входа. Вот и в этот раз звон колокольчика не смог оторвать Якова Соломоновича от чтения газеты.
– Шалом, Яков. Сколько лет… – голос посетителя был низок и глух. Яков Соломонович поднял голову над газетой, снял очки и улыбнулся:
– Хай, Баррух, не ожидал. С чем пожаловал? – Яков Соломонович сложил газету на витрине и положил сверху очки. Посетитель был примерно в тех же годах, что и хозяин магазина, жилист, подтянут и резок в движениях. Эта парочка была странным исключением из правил: оба были примерно одного возраста, носили аккуратные бородки, и если не присматриваться, то можно было принять их за братьев.
– Яков, имею интерес, что могу тебя вернуть. Такая голова не должна пропадать на свалке старых вещей, – посетитель взял в руки фарфоровую тарелку, повертел и положил на место.
– Что имеешь сказать, Баррух? Я таки да, получил, что хотел, спустя столько лет приходишь и наводишь туман. Ну?
–Ты с возрастом становишься болтливой старухой, Яков. Ша. Не хочешь возвращаться? Твое дело. Но я хотел сказать за того юношу с его странной идеей бессмертия. Помнишь такого, Яков? – Баррух пристально посмотрел на хозяина лавки.
– Вей, Баррух, узнаю старого плута, про здоровье теперь не спрашивают. Времена. Ты вспомнил того сумасшедшего юношу? Вадима? Это была дурацкая идея.
– Это мы тогда были дураками, а он получил то, о чем говорил. – Яков Соломонович дернулся при этих словах, словно его ударило током. – Да, Яков, получил и готов продавать.
–Ты хочешь сказать, он …
– Он готов производить много. Пока есть подтверждение о шести, кому он это дал. И я таки думаю, что он не остановится на этом. Что думаешь, идише коп?
Яков Соломонович прошёлся вдоль прилавка, взял в руки очки и газету, потом положил их на то же место:
