– От лица нашей церкви, мы благодарим вас за разрешение посетить сей храм нужды и терпимости. И по возможности нашей хотели бы поговорить о проблемах ваших, кои мы с божьей помощью могли бы решить, – Женька поправил пиджак и, подойдя к полковнику, стоящему с раскрытым ртом, взял его под локоть и повел внутрь госпиталя.
Мы немного замешкались после речи Женьки: такого красноречия явно никто не ожидал от нашего айтишника и приколиста, и потому кинулись догонять их.
Так всей компанией мы стали осматривать госпиталь. Полковник отошел от первого шока и стал что-то невнятно рассказывать про историю здания, потом про то, как тут было раньше, и, разошедшись, пустился перечислять проблемы, навалившиеся на него в последнее время. Мы же втроем сначала проводили немного Жеку и полковника, а потом по одному стали откалываться от этой экскурсии. Первым потерялся Лекс на первом этаже, я соскочил на втором вместе с Толиком. Мы бегом кинулись искать ту палату, в которой держат Вадима. Быстро осмотреть этаж нам не дал персонал госпиталя: они, как увидев нас, сразу начали задавать вопросы, и пришлось соответствовать образу служителей церкви. Потому пришлось вспоминать, что там могут говорить и как себя ведут церковные служители и простые монахи. Воспоминания были в основном по кино и редким посещениям церкви. Благо хватило ума не благословлять всех подряд и сдержанно отвечать на вопросы. Пока вели беседы, я старался определить, где могут держать Вадима. Мысли были, что палату должны охранять, и потому ее будет легко определить. Обойдя весь этаж, мы так и не обнаружили палату.
– Пойдем к Лексу, а потом все вместе на третий этаж, – предложил я, как только мы распрощались со старшей медсестрой.
Лекса мы нашли в конце коридора. Он в нерешительности стоял перед последней дверью на этом этаже.
– Брат Лекс, а мы вас ищем, – окликнул я его издали, он обернулся и направился нам навстречу.
– Стойте. Мне что-то тут не нравится! – Первое, что он сказал, подойдя к нам.
– В чем дело? Лекс, у нас нет времени на сомнения. Жека и так включил всю свою эрудицию и убалтывает полковника как может. Нам надо торопиться.
– Не, погодь. Мы машины видели московские во дворе?
–Ну?
– А где те, кто на них приехал?
– Да где угодно. Хоть всем скопом на прием пришли, мне-то откуда знать про такое. Лекс, хорош загоняться. Давай сделаем дело по-быстрому и сваливаем. Хватаем Вадима и грузим в машину и а-ля улю.
– Вы второй этаж проверили?
– Да. Пусто. Одни солдатики.
– Вот это последняя дверь на этом этаже, – Лекс указал рукой на дверь, – и чуйка говорит, что там западня.
– Пусть тогда Толик устроит тут Апокалипсис, а мы врываемся и валим всех выживших. Хватаем Вадима и рвем в рассвет на всех порах, – меня немного стала напрягать вся ситуация – первый раз видел таким Лекса.
– Ну, хорошо, командир. Пусть так. Я первый, ты за мной. Толик в коридоре. Если что, Толя, врубай свою магию, и уходим, – Лекс вернулся в русло командира.
Мы втроем подошли к двери, и Лекс аккуратно постучал.
– Можно войти? Мы из Фонда милосердия, и нам бы хотелось поговорить о создателе нашем и узнать чаяния, кои такие имеют место быть…
– Войдите, – голос был низким и звучным. Лекс тут же отстранил Толика за спину и, повернув ручку, шагнул в палату. Я вошел следом, не до конца прикрыв дверь. Толя встал около и стал подслушивать. В палате была одна койка, и она пустовала. А вот кресло для посетителей занимал седовласый мужчина крепкого телосложения.
