– Из другого места в пространстве.
– На Земле? Другая планета? Другая галактика?
– Нет. Невозможно ответить на вопрос, не существует символов, позволяющих описать место. Место можно только знать.
– Господи, за что мне это… А здесь-то ты что делаешь?
– Выглядит так, будто я отчуждён. Однако информация о причине была изъята.
Константин помолчал, помолчал и Марк: ему нечего было говорить.
– Да, весёлый ты парень… – пробормотал, наконец, Константин, и подошёл к холодильнику: – Бутерброд будешь? Ухи налить?
– Нет.
– Ну, пиво не предлагаю… Ты вообще в рот себе что-то суёшь, чтобы силы были?
– Нет.
Разговор явно не клеился. Константин, работавший на метеостанции и по совместительству автомехаником, хорошо понимал, что к нему в избу зашёл не переодетый шутник-аниматор, невесть как оказавшийся в посёлке городского типа Северо-Енисейский Красноярского края.
Ну и побаивался, конечно – что от этого сиреневого мужика ожидать? Сейчас он сидит спокойно и даже в чём-то слушается, а что ему взбредёт в голову потом? Не ест, не пьёт, материальные ценности не требует. Да и человек ли он? Может, робот какой. Что не понравится – из руки пушка высунется, и поминай как звали.
– Марк, слушай. Может, тебя надо нашим учёным показать? – спросил он, наконец.
Марк слышал вопрос, но не стал отвечать. Он вовлёкся в общение и смог вовлечь в общение аборигена. Однако общение было настолько ущербным и бесполезным, что никак не вело к ответам на основные вопросы самого Марка – вопросам, которые он задал себе на первых секундах нахождения в чуждом пространстве. Ответы на них требовали информации, но… Не такой. И вопросы эти были таковы: какова причина отчуждения в иное пространство? Каковы условия возвращения утраченной памяти? Есть ли необходимость возвращения в изначальное пространство?
У аборигена этой информации нет. В информационном поле данного шара такой информации нет и быть не может. Значит, нахождение здесь смысла не имеет.
Ритуалы прощания были Марку неизвестны, а если и известны – глубоко неинтересны. Он без предупреждения исчез из избы Константина, переместился к последнему местонахождению своей родины, которое помнил – чёрное небо и тонкие прямые линии, уходящие из бесконечности в бесконечность, но… Вместо не имеющей названия, однако имеющей значение локации очутился в той же самой точке чуждого пространства, в которую был изгнан изначально. Перед ним висели шары, уже порядком изменившие своё положение. Теперь он знал, что тот шар, у которого неистово сверкают кольца, называется на местном наречии Сатурн, а тот, полосатый, – Юпитер.
Он ушёл к вымышленной локации родины, но через долю секунды очутился перед шарами. Он ушёл к недалёкой яркой звезде из другого рукава той же дискообразной галактики, и снова очутился перед шарами. Он переместился к огромному газовому шару неподалёку, на котором не было признаков жизни, и очутился в его дымке из лёгких элементов.
Но он там не остался – он переместился обратно с исходную точку. Ответ на один из вопросов был получен: он выл отчуждён не куда-нибудь, а именно в эту систему тел с общим центром тяжести, где теплилась то ли до предела деградировавшая, то ли еще не развившаяся жизнь.
Косвенно Марк понял и другое: его не оставили на произвол судьбы и не забыли: раз запрет действует не единоразово, значит необходимый результат отчуждения ещё не получен.
