Андрюха, у нас… - страница 3

Первая серия текстового сериала «Андрюха, у нас…» – это первое прикосновение к петербургскому мифу, художественно воплощенному явлению, через которое определяется самобытность культуры Санкт-Петербурга и всего, что с ней связано. Читатель не только знакомится с главными героями, но и попадает в пространство Петербурга как города-мифа. Перед ним раскрывается узнаваемый пейзаж, то, что ассоциируют с данным городом, – канал Грибоедова, доходные дома, питерские крыши, детективные сериалы.

В первой серии происходит то самое приглашение к игре, в которой каждый может прикоснуться к магии города и к культурному коду, почувствовав себя героем. Не случаен тут и слой сновидений – во снах время не властно над нами и течет нелинейно, законы физики подчас оригинальны, дружба завязывается сама собой, а привычное и повседневное обретает новые грани.

Сплю я, никого не трогаю и тут – бац! – оказываюсь за столиком в кафе. Передо мной стоит чашка с горячим ароматным кофе, а напротив меня сидит взъерошенный Славка. Славка – питерский наблюдающий: тот, кто следит за равновесием сил в тонком мире, а если что не так, может и должен вмешаться. Я, правда, пока не понял, это милый мальчик или брутальная девочка, но для собственного удобства постановил считать Славку парнем. Опять же, «наблюдающий» – слово мужского рода.

– Андрюха, у нас сеть упала!

– Думаешь, во сне кофе можно? – неспешно уточняю я. – Вдруг проснусь?

– У нас сеть упала! – нервно повторяет наблюдающий и нехотя отвечает на мой вопрос: – Можно. Мы не в пространстве сновидений, а в Кафе-на-Перекрестке.

В огромном панорамном окне действительно открывается вид на перекресток Вознесенского проспекта и Гражданской улицы. Никакого кафе в моей реальности на этом месте нет, только продуктовый магазин.

– Какая сеть? – Я делаю глоток кофе. Напиток оказывается сказочным: черный как ночь, сладкий как сон, все такое. – И, главное, при чем тут я? Я мент, а не программист.

На самом деле со мной все хитрее, но к программированию я все равно отношусь только как часть кода, да и то культурного, а не программного. Про культурный код сказал Славка в день нашего знакомства. Он только заступил на свой пост и страшно переживал по этому поводу. Мне захотелось его поддержать, и я предложил свою помощь. Мол, зови, если надо. Вот и позвал, что.

– Сеть, – Славка неопределенно поводит руками, точно пытаясь объять необъятное, – она, с одной стороны, разграничивает разные слои города, а с другой – удерживает их вместе. Еще она направляет судьбу каждого слоя в нужное русло. Раньше сеть ткали, а теперь программируют. Может, ты в курсе, где в Питере необычные программисты сидят или хакеры какие-нибудь? Они точно должны знать, что с сетью.

Славка замолкает и поворачивает голову к окну. Я слежу за его взглядом. По проезжей части мчатся автомобили, карета и стадо единорогов. Несколько секунд спустя за ними, весело помахивая хоботом, устремляется мамонт.

– Слои уже перемешиваются, – вздыхает наблюдающий. – Это они еще друг друга не видят, а представь, что будет, когда начнут.

– Догадываюсь. – Я допиваю кофе, ставлю чашку на блюдце и говорю: – Знаю я одно местечко. Здесь недалеко, на Садовой.

Не доходя до метро, увлекаю Славку за собой в неприметное подвальное помещение, зажатое между пышечной и секонд-хендом. Компьютерный клуб – он и его хозяин периодически фигурировали в моих детективных снах – находится здесь. Вот только вместо привычной школоты и пацанчиков с района в мониторы сегодня утыкаются зомби. Они сидят в неестественных позах и, залипнув на светящихся в полумраке экранах, с остервенением мочат компьютерных человечков.