Анекдоты и тосты от Раневской - страница 7

Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе. У других во рту была серебряная ложка. У Завадского был половник.

Завадский уцененный Мейерхольд.[6]

Завадский – маразматик – затейник.

Фаина Раневская часто говаривала, что Завадский простудится только на её похоронах.

– В зрительном зале нужно поменять кресла, – заявила Фаина Георгиевна.

– Это еще зачем? – подозрительно прищурился Завадский.

– Подголовники нужны высокие.

– Фаина Георгиевна, с задних рядов и без того сцену плохо видно.

– Еще одна производственная пьеса, и в театр будут ходить только те, кому дома выспаться не дают. А спать удобнее с подголовником.

– Вчера была приятно удивлена.

Зная, что накануне Фаина Раневская ходила на спектакль в другой театр, Завадский несколько ревниво поинтересовался:

– Чем это?

– Оказывается, бывает хуже, чем у нас.

– Дурной характер Завадского куда тяжелее моего!

– Ты уверена, Фаина? – засомневалась Вера Марецкая.

– Конечно! Я свой переношу легко, а его – трудно.

– Куда поедет отдыхать Завадский, когда возьмет отпуск? – поинтересовалась Раневская.

– Кажется, в Крым, – отмахнулась Марецкая. – А тебе зачем?

– Хоть бы раз поехал в местный санаторий.

– Зачем? – снова спросила Марецкая.

– Крым мне не по карману, а в санатории я бы ему отпуск испортила с удовольствием.

Завадский посредственному актеру:

– Вашей игрой недовольна добрая половина зрителей!

Раневская поддержала:

– А что уж говорить о злой…

В минуты откровения Фаина Георгиевна призналась известному телеведущему, писателю Глебу Скороходову в том, что у нее нет подруг. Раневской претили женское легкомыслие, глупость. Она то и дело посмеивалась над коллегой, актрисой Любовью Орловой, имеющей слабость к нарядам. А посмеиваясь, страдала: «Одежду ношу старую, всегда неудачную. Урод я». И снова на выручку приходило чувство юмора.

Слушая восторженную речь какой-то актрисы, Фаина Георгиевна заметила:

– Боже мой! Она же сейчас захлебнется, не успеем откачать!

Утром, заламывая руки:

– Это ужасно, ужасно!

– Что именно, Фаина Георгиевна?

– Мне приснилось, будто я гуляю по Красной площади абсолютно голая, в одной шляпке. А все глазеют и глазеют.

– О боже! Голая!

Раневская махнула рукой:

– Причем здесь это? Шляпка была совершенно старомодной.

Однажды Фаина Георгиевна застала молоденькую актрису в слезах:

– Он отверг меня, – пожаловалась страдалица.

Раневская успокоила:

– Не переживайте, милочка, люди обычно отказываются от слишком дорогих вещей, которые не могут себе позволить.

Тихонько себе под нос:

– …или от всякой дряни…

Раневская в образе Маргариты Львовны посмотрела на себя в зеркало и произнесла:

– Да, красота страшная сила!

А после тихонько добавила:

– …а ее отсутствие еще страшнее.

Надоевшей актрисе:

– Вы – счастье, которого всегда в совершенном избытке.

Марецкая об общей знакомой:

– Слава богу, хоть к старости поумнела!

Раневская в ответ:

– Не поумнела, а просто стала осторожнее. Кроме того, она стала хуже слышать, а потому, на всякий случай, соглашается.

– Женская логика и правда ущербна, по крайней мере, в отношении мужчин.

– ?!

– Сначала старательно не замечают недостатков, потом влюбляются в это черт-те что, выходят за него замуж, десяток лет перевоспитывают, а потом рыдают, что вышли замуж не за того.

– У меня неприятность, – заявила Раневская домработнице.