Ричард положил руки на подлокотники, как король положения. Он знал, что за свои знания может требовать любую цену. Отдавать просто так то, что копилось годами – не в его стиле.
«Что же такого сделал Конрад, чтобы стать его учеником?»
Ответ нашёлся сразу. Констебль. Может отец, имеющий власть, пристроил сына? Но почему к доктору? Не для того ли, чтобы знать об обращённых больше? Может констебль подозревает доктора в появлении обращённых?
– Вы будете помогать мне с лечением больных.
– Я?
– Да, вы же ученица королевского лекаря. К тому же, я слышал, что в некоторых городах Англии сейчас вспышка смертельной болезни. Ваша помощь нам понадобится.
– На обращённых дьявольские проделки не закончились, – больше самой себе сказала Шефер.
– Не будьте наивны! Дьявол и Бог уже давно слились воедино. Нельзя думать, что Дьявол занимается только плохими вещами, а Бог – добрыми.
После продолжительного молчания Ричард встал. Взяв трость, и поклонившись, он стал удаляться. Когда Анника поняла, что он уходит, чувство безысходности возникло вокруг её дрожащего тела. Она дрожала не от холода, что проникал через окна, а от приближающегося ужаса. Обращённые, смертельная болезнь. Что ещё сущность подготовила?
Анника двинулась за доктором. Они оказались в кабинете. Хендерсон сел за стол и поставил трость в угол. Он достал бумагу и стал что-то писать, пока Шефер разглядывала многочисленные полки с книгами, бутылками, склянками, пробирками, банками с разноцветным содержимым. Всё было аккуратно подписано. Среди прочего была и пробирка с красной жидкостью. Не успела Анника прочитать, что это, как Ричард протянул конверт.
– Отдайте его Адонаю Гиббору – трактирщику. Дальше делайте всё, что он скажет.
Страх всё сильнее бушевал внутри Шефер. Она тихо хмыкнула и направилась к выходу, прокручивая все слова доктора.
– Хорошо выспитесь. Ночь будет долгая.
Анника думала совсем о другом, поэтому не придала последним словам значения. Смерть. Повсюду. Даже после смерти.
Прочитав послание Ричарда Хендерсона, Адонай Гиббор долго цокал языком, то и дело посматривая на Аннику. В конце концов он послал гостью в комнату отдыхать, убедив, что беспокоиться не о чем. Но Шефер не думала беспокоиться потому, что отвлеклась от своего предназначения в этом мире, благодаря призраку прошлого. Он высосал все силы и влил в пустой сосуд усталость. Поэтому, оказавшись в комнате, Анника упала на кровать.
Тело ныло от усталости. Мышцы долгое время не могли расслабиться, из-за чего возникали судороги. Анника крутилась в постели, как подопытная мышь после принятой дозы неизвестной сыворотки. Красной… Как в тех флаконах в кабинете доктора Хендерсона.
Шефер старалась сложить кусочки пазла – портрет графа Уилтшира. Если верить Виктору Барнсу, то это немолодой граф. И находится он совсем не здесь. Тогда почему её направили именно сюда? Или Лавенхем просто попал под чей-то палец?
Это могло только больше запутать Аннику. Но сущность говорила, что граф знает, как создавать обращённых. И если этот граф, о котором говорил Барнс-старший и есть тот самый, то обращённые могут жить не только в Лавенхеме.
«Не будьте наивны!».
Хендерсон сказал это так, будто учил свою дочь. Это было сказано без злости, а скорее даже с заботой. Но Анника не любила такие проявления этого чувства. Они больше походили на нравоучения, как у мужа. Он всегда уверял, что именно он – носитель истины. Хотя откуда ему было это знать? Анна верила ему. Во всяком случае первые десять лет. Последние три года она чувствовала, как угасает. Именно тогда разбились розовые очки, и правда мгновенно врезала в оба глаза огромными кулаками, оставив синяки. Анника чувствовала их даже сейчас. Обида в слиянии со злостью терзали её и неспокойную душу.
