Произнеся имя друга, Энни вздрогнула. Как странно, она вновь на Анастении, но Однозначно нет рядом. Как тяжело терять друзей… Но не было времени впадать в состояние уныния…
В стене напротив тоже были ниши, но большинство оказались пустыми. На одном углублении было написано по эльфийски – "Кольцо власти", и его не было. На другом – "Часы времени", но и их след простыл.
На третьей, почти пещере – "Корона Королевы Анфазии Эн". И эта ниша тоже была без заявленного экспоната.
Пропало "Серебряное яблоко" уменьшения, и "Шкатулка памяти", но зато остался кусочек "Зеркала молодости" и странная записка на непонятном для Энни языке, хотя этого быть не могло. Она знала все языки на планете.
Девочка взяла в одну руку зеркальце и записку, чтобы положить в мешочек, но тут буквы загорелись и перевернулись с ног на голову. И по потолку пещеры побежали записи из Летописи Славы.
Это был самый древний язык на планете, и не все слова были понятны девочке, поэтому она читала медленно и спотыкалась на каждом слове.
Пассио эдейго ай могио тоби.
Оскнавио лесион то палдоунусы вэй гасто.
Малио, венисвели гардо болисмо,
Гавенимо море нато гавелимо зило.
Фареми трог Эгеев, набео блаки фатами.
Фамори корссенто кафио нато ламо.
Замы торы свелли нато ливии столы.
Тасайном би лато нейбо Анастенио ветоу
тенесхолдио Деомонды.
Катофи само Анастенио,
эмилови каломи вэй столли трог Эгеев,
Натаки вэй нардосты вэй велиси
вэй волды вэй велихи вэй снарты…
Кредито нато кремизо,
кальпалио слори стом.
Лилиос славиум оскорио столы Анастенио…
Патику тонник вариос гротте
зайте вэй птелиус.
Та-та ви та!
Овентари бестоки баты, кронты набео
блаки набиро вастатио паными.
Уйти самего лети!
Энни не успевала читать горящие надписи, они словно прожигали стены до дыр, сквозь которые было видно небо над лесом. Всё ярче и ярче, всё быстрее и быстрее… На последних строчках Летописи пламя стало голубым и успокоилось. Прожжённые буквы на сером потолке гласили следующее:
Погибнут многие и более того.
Опустеют города и леса засохнут,
И поля зарастут сорной травой.
Моря станут пустынями, а льды – морем.
Опустеет трон Эльфов
и разрушен будет Белый замок.
Птицы смолкнут, звери
и люди попрячутся в норы.
Страхом наполнится воздух Анастении
от Демонов с севера.
И будут ждать спасения, каждый,
кто в разуме своём,
Кто не околдован, но порабощён…
Ждать того, кто должен прийти…
Без меча, но с оружием, без армии,
но с защитою, без надежды, но с победою!
Дабы воскресить Анастению и сесть на трон
Эльфов, как равный, и по крови, и по наследию,
от начала веков и до последних дней.
Да будет так!
Уйдёт тьма великая, поднимутся ввысь
башни белые к птицам и звёздам.
И узнает мир новую эру!
Энни заполнила каждую строчку, но… Эти знания давали ей лишь одно, что Демоны властвуют на севере, а народ Анастении в рабстве…
Постепенно осыпались пеплом с потолка последние надписи, и во дворце эльфов воцарился мрак.
Пора было уходить. Девочка аккуратно поднялась по лестнице и вновь оказалась в волшебном лесу. Пока это был её единственный друг. Но нужно было распрощаться и с ним и идти дальше, а точнее, назад, в свой замок, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями.
Энни поняла, что давно не собирала мысли в единый клубок и не заставляла их вариться в своём собственном соку, дабы родить достойное решение этой проблемы.
Она пошла по тропинке, которая появлялась перед ней и исчезала сзади, чтобы никто более не смог найти трон Эльфийских королей и их подземную сокровищницу. Так она вышла из леса и поднялась на холм, с которого должен был виден замок и Изумрудная бухта.
