– Я понял, – сказал Степан, – я уже не поведусь. У меня отросли яйца. Я вообще не понимаю, чего я так унижался перед этой женщиной. Сейчас вспоминаю, стыдно даже.
– Что с пистолетом-то? – перебил я его. – Тебе вернуть или от греха подальше заныкать?
– Я думал, ты его того, телепортировал, – рассмеялся Степан, – нет, не нужен он мне. Телепортируй до конца.
– Хорошо, – кивнул я и поднялся.
– Уходишь? – растерянно спросил Степан.
– Да, – ответил я.
– Совсем? – понял он.
– Да, совсем, – отозвался я, – надоело мне с тобой нянчиться. Ты уже взрослый. Сам теперь. Всё сам.
– А утка? – спросил Степан. – Уже же принесут скоро. Тут отличная утка.
– Уткой вон ту девушку угости, – кивнул я на соседний столик, – одна сидит. Скажи, что меня в командировку вызвали. Срочно. Отличный повод для знакомства.
Степан встал. Обошёл стол. Неуклюже обнял меня.
– Спасибо, – сказал.
– Не за что, – отозвался я и добавил: – Не подводи меня. Зимой бег, летом велосипед. И не сачкуй.
Затем высвободился из Стёпиных объятий и вышел из ресторана.
Начинался дождь. Он падал сверху, стекал по листьям деревьев, по асфальту, смывая летнюю пыль.
Я поднял руку. Жёлтое такси мягко затормозило около меня. Открыл дверь. Сел.
– В аэропорт, – сказал.
– Улетаете? – спросил водитель.
– Да, пора уже, – ответил я, – крылья чешутся полетать.
Водитель вежливо посмеялся моей шутке и включил радио. Из динамиков захрипел Высоцкий. Дождь за окном усилился.
Посвящаю моему крестнику Сашке.
Я сидел около Колоннады на скамейке в Карловых Варах и пил водичку. Из специального стаканчика с длинным носиком. Пил и переглядывался с двумя русскими туристками, расположившимися на соседней скамейке. Те тоже пили водичку и хихикали. И только я собрался встать и предложить им бахнуть бехеровки, как вдруг зазвонил телефон. У меня.
Цедя солёную водичку, я достал телефон и посмотрел на дисплей. И поперхнулся, облившись тёплой минералкой. На дисплее было написано: Референт М. Хотя номер я её никогда не знал. Она мне никогда не звонила. Да я вообще думал, что она никогда не пользуется телефоном. Референты никогда не звонят Ангелам. По крайней мере, я об этом не слышал.
Я отложил кружку, строго зыркнул на веселящихся подружек и ответил на вызов.
– Шестой на связи.
– Здравствуй, Шестой, – раздалось в трубке.
Голос у Референта М. был похож на голос Дорониной. Такой же томный и глубокий. Аж мурашки по коже.
– Что-то случилось? – спросил я. – Что-то срочное?
– Нет, не срочное, – ответила Референт М, – но дело довольно деликатное. Раньше ты вытаскивал из беды взрослых людей. Сейчас надо помочь 8-летней девочке. Ей очень и очень плохо. Потому что её родители хотят развестись. Дело непростое. Ребёнок. Я не знаю, почему посылают тебя. Ты же циник и хулиган. А тут ребёнок. Поэтому у меня личная просьба, будь поделикатнее. Материалы дела я скинула на почту. Проверь.
В трубке раздалось шипение.
– Да ты сегодня не расчёсанная, – ляпнул я.
Референт М рассмеялась. И отключилась.
– Жена звонила? – спросила одна из веселящихся подружек.
– Если бы, – вздохнул я. – По работе. Срочно вызывают. Счастливо оставаться, девчонки. Не пейте много из тринадцатого источника. От него живот пучит.
И я поехал в аэропорт. И вечером уже был на месте.
Тихий уютный двор. Детская площадка. Две мамаши с колясками. И девочка на качелях. Сидит, тихонько качается и смотрит в небо.
