– Владимир Алексеевич? – робко зову я с порога, пытаясь добудиться его, но мужчина не реагирует. Подхожу ближе и зову снова, но опять-таки ноль реакции. Понимаю, что придется растормошить, да и пугает глубина его сна. Все-таки травма головы вещь серьезная.
Наконец у меня получается разбудить босса, он вздрагивает и подтягивается на кресле, начинает часто моргать, вертеть головой, и видно, что всё еще находится во власти сна. Молча жду, пока он придет в себя, переживая за его здоровье. Но как его заставить ответственно относиться к своему состоянию? Разве он будет меня слушать, если скажу вызвать врача или поехать на дополнительное обследование? Конечно нет.
– Я заснул? – поднимает голову и смотрит на меня замутненным взглядом.
– Да, извините, что я разбудила вас, просто привезли обед, и я подумала, что вам не помешает подкрепиться. Я уже разложила еду по тарелкам, не хочу, чтобы она остыла, – тараторю всякую чушь, чтобы просто заполнить паузу и избавиться от странного ощущения, что Владимир Алексеевич смотрит на меня как-то иначе, по-особенному. Не так, как раньше, в офисе.
То есть он именно и делает, что смотрит!
А ведь раньше он едва сосредоточивал на мне взгляд, просто скользил им мимо меня и разглядывал бумаги перед собой, давая мне поручения, документы всегда были важнее меня, а теперь, оказавшись под прицелом его цепкого взгляда, ощущаю себя неуютно, переминаюсь с ноги на ногу и сцепляю пальцы перед собой, нервно их перебирая.
– Не стоит так нервничать, Надя, – морщится он, вставая и возвышаясь надо мной.
– Я не нервничаю, – отрицаю очевидное, хлопая ресницами и мечтая поскорее переместиться на кухню.
– А я вижу, что нервничаешь, – не щадит он меня, глядя строго и серьезно, – но это глупо. Тебя смущает наша ситуация?
Еще бы она меня не смущала!
– Если честно, то да, – закусив губу, тихо бормочу.
– Перестань, – заметно злится, сурово поджав губы, – у нас нет на это времени. Слишком много нужно сделать. Работа не ждет.
– Мы будем работать сейчас? – решаю уточнить, намекая на то, что босс плохо себя чувствует, но он понимает совсем по-другому.
– Если тебя это не устраивает, заставлять не буду, могу отложить документацию для тебя, сделаешь утром, – говорит тоном, не предвещающим ничего хорошего.
– Нет-нет, я тоже с радостью поработаю вместе с вами! – из страха потерять работу тут же убеждаю босса, а то, не дай бог, подумает, что я собралась тут прохлаждаться.
– Так уж и с радостью, – хмыкает, медленно направляясь в кухню, а мне ничего не остается, как пойти за ним.
Уже там трогаю тарелки. Конечно же, остыли. Но ничего, можно подогреть в микроволновке, что я и делаю, видя, что босс помыл руки, вытер их бумажным полотенцем, выкинул его в мусорное ведро и сел за стол.
– Пожалуйста, – подаю ему тарелку, точно такую же ставя напротив и садясь на стул.
– Пахнет вкусно, – отмечает он, зачерпывая ложкой наваристый суп.
– Там еще есть и второе, и салат, – докладываю, стараясь аккуратно есть, что дается мне с трудом. Жутко неуютно делить обыденные дела с собственным руководителем. Хоть мы порой и обедали в течение дня, оказавшись на выездных встречах, но вот так, в его доме, это кажется чем-то иным. Интимным, что ли, личным, будто я пришла к нему в гости или мы живем вместе. Вот придет же глупость в голову. Дурацкие мысли наводняют ее. О том, бывают ли тут женщины и как часто босс приводит их к себе.
