Поддевает снова.
– А здесь, чья комната?
Отгибаю большой палец и показываю на черную дверь с серебристой ручкой.
– Господина Бажаева. Но тебе я так понимаю, туда входного билета не предложили?
– Больно надо. У меня есть парень.
Сощуривается с подозрением. Признаться, я не солгала. Как раз до того, как я столкнулась с Даниэлем на крыльце больницы, собиралась поужинать с Мишей.
Миша – мой давний друг. До моего отъезда мы часто виделись, ходили в кино, кафе. Я ему нравлюсь. Он мне тоже. Милый, добрый парень с неплохим чувством юмора.
– Как только доставят твои вещи, я помогу разобрать.
Вадим вышагивает по темному коридору с работами известного фотографа в черных рамах, а я гадаю, сам ли владелец квартиры выбирал интерьер. У меня он никак не вяжется с тем человеком, которого знала раньше. Не хватает именных гитар, полок с виниловыми пластинками и большого рояля в гостиной. Тогда бы сразу стало ясно, кто тут живёт. А так…
– Прошу.
Меня запускают в мои покои. Невольно ахаю при виде гигантской кровати с полупрозрачным балдахином черного цвета.
– Я могу побыть одна?
– Конечно. Контракт на комоде. Ознакомьтесь и подпишите.
Контракт?
Свожу брови в недоумении.
– Даниэль ничего тебе не сказал?
Отрицательно верчу головой.
– Тогда тем более изучи. И не советую вносить правки.
Вадим исчезает. Я кружусь на пятках в поисках комода. Найдя, подхожу и беру стопку бумаг скреплённых золотым зажимом.
Мои глаза округляются, читая первую же строчку…
«Лицо, подписавшее настоящий договор обязуется при любых обстоятельствах оказывать первую помощь членам клана и не раскрывать не одной детали касающейся полученных травм, лечения и разговоров, ставших известными в процессе работы. В случае нарушения данного пункта лицо будет подвергнуто наказанию, включающему лечение свободы или жизни »
Долго смотрю на самый верхний лист бумаги и не моргаю. Даже глаза слезиться начинают. За окном воет осенний ветер, подгоняет мои мысли.
Я не подпишусь под этим бредом. Никогда!
Кладу стопку с контрактом обратно на комод и решаю оглядеть свое новое место жительство. И мне сразу становится понятно: интерьером занимался мужчина.
Всё какое–то холодное, мрачное, металлизированное. Ни капли тепла и уюта. Только мои вещи, аккуратно составленные в уголке, разбавляют черствую обстановку.
Разматываю вязаный шарф, снимаю пальто и немного выдыхаю. Мне придется поработать над здешней атмосферой. Облагородить, придать мягкости.
Касаюсь пальцами изящного канделябра в современной интерпретации. Провожу по черной изогнутой ножке. Размышляю о том, о сем. Наверное, очень красиво и романтично будет зажечь свечи вечером, устроиться под одеялом и…вспомнить, что квартира принадлежит правой руке босса мафии.
Черт!
Перестаю фантазировать и встряхиваюсь.
Я в плену. И как не крути, не выберусь из него, пока Бажаев не захочет даровать мне свободу. Под видом благородного рыцаря скрывается демон. И сейчас я нужна ему. Для чего, не знаю.
В защиту своей персоны не верю. И не понимаю, о какой такой сверхважной информации идет речь. Ромка не был болтуном и ничего эдакого мне не рассказывал. Мы с ним вспоминали родителей, моменты из детства. И всё.
Думаю, я бы распознала в его словах тайный намек или загадку. Но нет. Мой брат был славным парнем. И очень хотел жить…
– Тук–тук, – не дожидаясь ответа, заглядывает Вадик. – Ты уже расположилась?
– Почти.
