– Я-то своё не упущу, – отозвался парень. – А ты? Нашла своё счастье?
Я вновь глянула на него непонимающе, и ему пришлось уточнить:
– Не всех на дорогих тачках до универа катают!
Ах, вот оно что!
Может, он ненавидит меня из зависти? Других вариантов нет – мы вообще мирно сосуществовали, пока однажды Глеб не заметил, как меня подвозил в универ отчим. Ревнует? Или всё же завидует?
Точно-точно, до той встречи я как-то не замечала к себе повышенного внимания со стороны Ивлева!
Он, значит, невзлюбил меня за то, что он мне не нужен и при этом у меня якобы есть кто-то, кто богат? Ох, Глеб, зря переживаешь! В нашем универе практически любая девушка твоя, если захочешь! Не стоит так переживать от того, что есть одна, которой ты противен.
Хотя… это как-то глупо… Парень, с которым у меня нет отношений, ревнует меня к моему отчиму! Вернее даже – к тачке моего отчима!
Пока я осмысляла это всё, мы с Ивлевым смотрели друг другу в глаза, и я ни капли не смущалась этого, уйдя в свои мысли. Даже не успела заметить, с каким выражением он глядел на меня, но зато подловила себя на мысли, что радужки у него всё же красивые. Жаль, такому болвану достались столь интересные глаза!
То, что мы заигрались в гляделки, заметила и Нина.
– Глебушка… – начала она, но я продолжила за неё:
– Дай хлебушка! – да, избито, но я не могла удержаться и говорила эту присказку каждый раз, когда при мне кто-то звал Ивлева ласкательным «Глебушка». А сейчас это был ещё и отличный способ уйти от странного разговора.
Ира, сидевшая рядом, тихо захихикала, а Нина печально вздохнула, поправив свои идеально уложенные локоны:
– Вот, Нель, посмотришь на тебя и не подумаешь, что ты такая.
Капризный голос ей, надо признать, шёл. Довершал образ кокетливой избалованной девушки.
– Какая же? – решила уточнить я, с деланным любопытством поглядев на одногруппницу.
Пусть расскажет, какой я со стороны кажусь, может, хоть пойму, за что ж меня Ивлев невзлюбил.
– Вот ведёшь себя – детсад детсадом, а с мужчиной встречаешься ради денег.
Божечки, как всем тачка моего отчима-то в душу запала, прям вот помимо неё в моей жизни-то и нет ничего!
–А вот я считаю: главное – душа. – Одухотворённый голос Нины начинал подбешивать, но я твёрдо решила, что не стану никому ничего объяснять. – Крутые тачки – дело наживное…
– Ага, – поддакнула я, тихо добавив, склонившись к Иришке: – Тачки – наживное, ресницы и волосы – наращиваемое, а губы и брови – нататуироваемое…
– Всё материальное – это наживное, – продолжала Нина, делая вид, что не расслышала мой комментарий. – А красота… души – она неподдельна! – изрекла девушка, преданно глядя на Глеба. Видимо, чтобы он понял: ей он нужен и без тачки, и без денег – лишь бы был красив. Душой в смысле, конечно.
Впрочем, с деньгами у парня явно проблем не было, и я даже слышала, что и машина у него имеется, только он по пробкам ездить не любит и потому катается в универ на маршрутках или такси.
– Пойдём, провожу, – услышала я пропитанный приторной нежностью голос Глеба, адресованный, понятное дело, не мне, и они с Ниной направились к двери, что находилась в конце аудитории.
Нина прошла мимо меня, гордо подняв голову, а Ивлев не упустил возможности задеть локтем моё плечо, ради чего ему пришлось изрядно выгнуться – я сидела не на самом краю.
Я обернулась на него, недовольная, поймала его взгляд – он тоже обернулся на меня, подмигнул, на что я презрительно фыркнула.
