Посмотреть, к кому ходит мальчик, пошли втроем. В комнате для отдыха благонадежных и спокойных больных было десятка два мужчин и женщин. Они умеренно – без повышения голоса – разговаривали каждый сам с собой. Следователь увидел желтые всколоченные волосы еще у дверей, он встал на цыпочки и вытаращил глаза. А патологоанатом был учтиво рассеян и спокоен, пока не подошел к застывшей неподвижно группе у окна. Увидев спокойно сидящего огромного человека в больничном балахоне, из под которого выставились голые волосатые ноги (те самые, обнаруженные патрулем на крыше детского сада, следователь их сразу узнал, когда подбежал), и опухшего мальчика, вытаскивающего из желтых волос сидящего перышки, патологоанатом закричал и захлопал себя по коленкам от радости и возбуждения. Он ощупал мужчину, никак не реагирующего на его прикосновения, предложил потрогать и следователю, но тот отказался. После чего следователь и патологоанатом стали наперебой объяснять психиатру, что этот субъект – не что иное, как собранное магистром Фирбалиусом из мертвых останков тело, сшитое им и потерявшееся в морге позавчера утром. Для достоверности своих слов патологоанатом задрал на человеке у окна рубашку и демонстрировал собственноручно сделанные швы, а следователь обещал прислать по факсу протоколы обнаружения сначала головы и рук в квартире подростка, потом – тела старика, потом, соответственно, ног. При этом они хором уверяли психиатра, что была еще и коза, точно была! Принесенная в жертву путем перерезания горла кухонным ножом на крыше детского сада. Патологоанатом ощупывал сидящего, сопя от возбуждения и требуя немедленного проведения анализов сшитому им телу, мальчик осторожно вытаскивал перья из волос ангела, а собравшиеся полукругом больные бесстрастно таращились, уже начиная проявлять некоторые признаки беспокойства. Психиатр, приказывая жестами успокоиться, стал оттаскивать возбужденно орущих следователя и патологоанатома к двери, но тут следователь вдруг выдернул из толпы больных сопротивляющегося старика, уверяя, что именно этот человек резал на крыше козу, и может подтвердить, что именно на крыше и лежали мужские ноги. Старик отбивался, но подтвердил, что ноги он взял в театре мертвецов и нес в свою мастерскую, и что именно эти ноги сейчас сидят на полу, пришитые к телу неизвестного мужчины с лицом прекрасной женщины.
Успокоительные уколы сделали всем. Патологоанатому, следователю, старику, узнавшему ноги, психиатру и некоторым чересчур возбудившимся больным. Санитар увел мальчика, переворошив перед этим волосы на голове неизвестного у окна и пристально рассмотрев на просвет белое невесомое перышко. Мальчик улыбался опухшим лицом.
Второй сон смерти. Я – платье летающей девочки
…Бабушка смотрит на Лору, глаза прищуривает, а губы поджимает. Она заплетает мне косу, а Лора заходит к нам во двор. Под глазом у нее большое пятно. – Слышь, ты мне травки дашь, чтобы рассосало? Завтра на работу. – До завтрева не рассосет. – А дай, ладно. Бабушка доплетает косу и идет в дом. Я смотрю на Лору: – Тебе больно? Выгони ты его, он же тебя убьет! – А тебе что, жалко? – Жалко – не жалко, я просто знаю, почему он так делает. – Ну конечно, ты у нас самая умная. – Это потому, что ты покупаешь у Сыры. – Что покупаю? – Ну, водку эту.. – Водку? Это называется самогон, заруби себе на носу. – Ну ладно, самогон, подожди. Сыра туда траву настаивает. – Ну и настаивает, не одной твоей старой ведьме траву настаивать! – Да подожди ты, это все из-за травы. Это трава такая, как кто выпьет – сразу сбесится. – Ка-а-нечно, все наши забойщики уже взбесились. – И взбесились, ведь все дерутся! А трава эта заразная, на нее писает Желтый бык, а у него ядовитая моча. Лора смотрит на меня одним глазом, другой осторожно трогает рукой. – Бык? Чей бык? – Он ничей, но все время писает там, где Сыра траву собирает, поэтому ее настойка заразная, я могу доказать. Доказать? – Чего? – Ну, проведем эксперимент. – Это ты со своим м
