– Олег, спасибо, что пришёл. Я подумаю обо всём серьёзно. Ты теперь останешься без работы?
– Меня оставляют в компании. Найдут что-нибудь и для меня. Поправляйся.
– Вика, у меня же приятель есть в Сибири, отец Саньки. Он сейчас работает главным врачом в городской больнице. Я могу позвонить и узнать.
– Пап, ты позвони Старкову. Я поеду, но не потому, что боюсь Лесникова, а потому, что мне больно на вас смотреть. Павел сказал, что у тебя давняя связь с медсестрой, а ты скажи, что это неправда. Я два дня наблюдаю за вами, а вы оказывается хорошие артисты.
– Нет в наших отношениях с мамой никакой игры. Измена была, а предательства не было. Таня всё знала и знает. Я ей никогда не лгал. Всё началось как-то внезапно. К тому времени мы с Леной проработали вместе год. А на моём Юбилее она призналась мне в своих чувствах и взяла инициативу в свои руки. Вот так и начался роман. Мы чаще встречались на работе. Я стал не просто отцом, а биологическим в пятьдесят один год. Илья родился в марте две тысячи шестого. Мы делали вид, что у нас всё в порядке ради тебя. Лена меня не привязывала ребёнком, ничего не требовала, не стремилась жить вместе, я просто оплачивал им съёмное жильё, помогал материально и иногда навещал. Мальчик рос, я к нему привязался, стал бывать у них. А уйти совсем я не мог, не решался. Видимо, боялся разорвать старые нити, а новые были не так прочны.
– Маму устраивала такая жизнь? Тебе её не жаль? Вы тридцать лет прожили вместе.
– Мама сама приняла решение. Мы с ней друзья и останемся ими, какими бы ни были наши личные жизни. Мы виноваты перед тобой только в одном – скрыли правду. Но это наша жизнь, дочка. Я не знаю, как сложится моя жизнь в новой семье, и сложиться ли вообще, но и оставить их я не могу. Мы решили рассказать тебе обо всём после твоей свадьбы.
– Ты уйдёшь к новой семье, а что будет с мамой?
– У мамы есть друг, но я не знаю, насколько они близки, а Таня планами не делиться. Трудно начинать всё заново после пятидесяти лет, но возможно. Не осуждай нас и подумай о себе.
– Господи, где были мои глаза? Как можно не заметить за два года перемен в семье? Нужно быть слепой и глухой, чтобы этого не видеть.
– Вот видишь, ты уже бунтуешь. Ты помнишь, как приняла известие об усыновлении? А как бы ты приняла новость о нашем разводе? Всего не объяснишь, дочка. Я и сейчас не уверен, нужен ли мне развод с мамой, но откажись от него, я и маме не дам шанса устроить свою жизнь.
– Ты хотел бы вернуть всё назад?
– Это невозможно, Вика. Прошлое не возвращается, а наше настоящее очень призрачно. Я позвоню Старкову и в следующий раз приду с новостями. Пиши заявление на увольнение, я завезу его тебе на работу. Ситуацию они знают. Пока ты здесь – пройдёт неделя, а вторую отработаешь.
«Вот это поворот. Отец с матерью больше двух лет живут вместе, изображая крепкую семью, а я в это слепо верю. Какая же я дура! Все свои большие и маленькие проблемы выкладывала им, а об их проблеме и не догадывалась. Мама может обвинять себя за то, что не родила отцу ребёнка – это понятно. А отец? Я не верю, что он разлюбил маму. Но сделал выбор в пользу сына, пусть и от другой женщины. Он стал отцом, счастливым отцом. Разве это вина? А я сама? Разве мне плохо жилось в приёмной семье? Родители всё делали для того, чтобы у меня было счастливое детство, а я никогда не была прилежным ребёнком, имея взрывной характер. Они меня любят, хотят мне счастья. А я? Разве я не хочу видеть их здоровыми и счастливыми? Почему они не могут быть счастливы если не вместе, то порознь? Они страдают из-за моего спокойствия, а это неправильно. Нужно исправлять ситуацию, принимать решение, становиться взрослой», – думала Вика в ожидании матери.
