В силу этого, а также в силу того, что некоторое время после возвращения он был свободен, наш герой решил исповедаться не в столице, а в каком-нибудь городишке, достаточно удаленным от центра, у священника, имевшего репутацию опытного и рассудительного духовника.
И вот, через некоторое время, проведенное в розысках нужного кандидата в духовники, Сантьяго отправился в один глухой, расположенный в глубокой провинции, городишко. Но только лишь он увидел священника, перед которым собрался открыть свою душу, как тут же понял, что его затея вряд ли могла увенчаться успехом, в том смысле, чтобы рассчитывать на понимание и духовное руководство. И хотя отец Доминго был прост по натуре и исключительно доброжелателен, было видно, – он не то чтобы удивился, а скорей испугался приезда столь знатного гостя и теперь только того и желал, чтобы как можно быстрее с ним распрощаться. При этом его испуг был действительно искренним, так как за всю свою долгую и счастливую жизнь он привык больше выслушивать скорби простолюдинов, которые, как правило, сводились к жалобам на скудость существования, неверность супругов, непослушание своих непоседливых чад, зависть соседей, несправедливые сплетни и т.д., и т.д.. Правда, бывало, к нему за советом обращались и люди более высокого происхождения но все же, в лучшем случае, это были представители торгового сословия, решавшие для себя вопросы выгоды коммерческих сделок или обмана со стороны компаньонов, словом, всего, что было связано с куплей-продажей или вопросами, касающимися исключительно светского и церковного права.
В итоге предположения Сантьяго полностью подтвердились. Отец Доминго сказал, что решение таких сложных вопросов, связанных с миссией среди диких язычников, а тем более, вопросы, касающиеся поведения лиц, на которых, в сущности, и была возложена эта благородная миссия, не входят в его компетенцию и посоветовал, с целью разрешения мучивших Сантьяго сомнений, обратиться к высшим церковным властям, т.е. к епископу.
Сказать, что наш герой воспринял этот совет без видимого воодушевления, значит, не сказать ничего. Будучи при дворе и внимательно наблюдая за тамошними нравами и порядками, он не раз обращал свой пристальный взгляд на епископов и духовенство, особенно на тех из них, кто был приближен к августейшей фамилии. Чаще всего эти его наблюдения оставляли не самое лучшее впечатление. Так наблюдая за некоторыми представителями духовенства, Сантьяго отмечал для себя, что:
Во-первых, это были люди энергичного поведения, люди очень активные, любившие светские мероприятия, любившие проповедь и в некоторой степени даже упивавшиеся своим положением и возможностью вещать с высокой трибуны. Точно также они любили страстно участвовать в спорах, взяв на себя роль примирителей. Любили решать разного рода семейные и дипломатические разногласия, и вообще всегда старались быть в курсе всего, что происходило как при дворе, так и за его пределами.
Ну, а во-вторых, более всего на свете они любили заниматься строительством, это была действительно их настоящая страсть. Причем строили они все – часовни, храмы, монастыри, облагораживали собственные покои, не забывали о родственниках и тех, кто посвящал свою жизнь служению им и их интересам и т.д. и т.д.. Но самое странное, что при этом никто не смел спрашивать у них отчета о потраченных средствах, что порождало множество сплетен и кривотолков, которые мы за ненадобностью опускаем.
