– И куда мы теперь? – спросила настороженно, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться обо что-нибудь и не повредить единственную здоровую ногу.
– Разберемся. Надо выбраться из центра в какой-нибудь не интересный пока для них райончик, – задумчиво проговорил Дима.
– Как ты определишь это? – недоуменно взглянула на него я, но он не ответил, чему я совсем не удивилась.
Видимо, у него такая привычка, время от времени игнорировать окружающих: не отвечать на вопросы, не смотреть в их сторону. Впрочем, это пережить я смогу – другого варианта и нет, – главное, чтобы он помог нам выбраться к пункту временного размещения или вроде того.
Мы шли по парку, после оказались напротив аптеки и, несмотря на взывающую к обратному совесть, проникли в окно и взяли с полок необходимые лекарства – обезболивающие таблетки, необходимые мне сейчас мази, вату и бинт.
Мы шли по опустевшим улицам, минуя открытые пространства и внимательно прислушиваясь к звукам. Но вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая резким криком пролетающих галок или внезапным порывом ветра. Помимо того, что боль в ноге становилась всё нестерпимее, я в придачу стала замерзать. Всё-таки конец сентября, и денек сегодня вовсе не такой солнечный, как вчера, а я одета лишь в теплый свитер и джинсы. Поэтому через полчаса, которые мы шли в молчании, я всё же решила заявить о себе:
– Я больше не могу. У меня нога…
Дима машинально опустил взгляд на мою левую ногу и отчеканил:
– Мы почти пришли.
Пришлось поднабраться мужества и ещё пять минут, сжав зубы, из последних сил передвигаться вперед.
Райончик, куда мы пришли, я знала. Но теперь он был совсем не таким, как в моей памяти. Стебачи побывали и здесь. Они оставили свои следы на каждом доме, ни один из них обделив вниманием – выбитые окна, испачканные краской стены, разрушенные крыши. Некоторые дома и вовсе были сожжены. И это за одну ночь! Разрушить всё то, что возводилось годами, десятилетиями… Я смотрела по сторонам и чувствовала, как от увиденного понемногу схожу с ума.
– Вот здесь, пожалуй, и остановимся, – произнес Дима, указывая на один из уцелевших домов по правую сторону от нас, и пропуская меня вперед.
С двух сторон дом был окружен старыми деревьями. Некоторые стояли чуть наклонившись, другие были ещё вполне ничего, в самом расцвете сил. Забора здесь не было, да и сам домик был небольшим: не очень высоким, не очень широким. Взглянув, я не сразу узнала его, а когда узнала – пришла у ужас.
– Не может быть, – прошептала я, проводя рукой по полуразрушенной оконной раме.
Раньше здесь были витражи. Красивые цветные стеклышки приковывали мое детское внимание каждый раз, когда я проходила мимо. А бывала я здесь частенько. Неподалеку жила моя бабушка, у которой я с удовольствием проводила каждые выходные. Помню, как с нетерпением ждала субботу, чтобы поскорее очутиться здесь, ведь тут было столько моих друзей, с большинством из которых впоследствии жизнь нас развела. Так бывает: вы общаетесь, дружите, смеетесь над одними и теми же шутками, остро переживаете все неудачи в жизни друг друга, а потом взрослеете и у каждого появляются свои интересы и увлечения, вы незаметно отдаляетесь друг от друга, и вот при встрече вам уже не о чем особенно поговорить, поэтому в память о проведенных вместе годах вы просто здороваетесь при встрече.
В моем случае ситуация усугубилась ещё и тем, что, когда мне было десять лет, бабушка умерла и её дом продали. Теперь между нами, вчерашними друзьями детства, было ещё и расстояние, пусть и не слишком большое, но всё-таки являющееся преградой для постоянного общения. Тем более что тогда социальные сети не пользовались таким успехом, как сейчас.
