Мужики оживлённо загалдели, а кто-то спросил про Анфимыча у единственного его земляка в секции:
– Так за что Анфимыч залетел, а?.. Ты ж, зема его – должен знать!
– Он в парке городском пенсионера по роже треснул, – ответил земляк Анфимыча и, чуть погодя, добавил: – А пенсионер оказался молодой, но заслуженный… Во время войны директором хлебозавода работал… где-то на востоке.
– А за что треснул-то? – поинтересовался молодой парень.
– Пенсионер рассказывал, что в ту пору любая баба его была… И хвалился, мол, много девок попортил… Вот, Анфимыч, ему и врезал!.. Говорят, если не скрутили его, он бы пенсионера до смерти забил!
– И правильно бы сделал! – разом послышались чьи-то голоса.
– Анфимыч по пьяни бешеный… – уточнил земляк. – А так мужик, что надо!
Обитатели барака ещё немного посудачили за жизнь, потом в секции наступила тишина, которую нарушил громкий и молодой голос с верхних нар:
– Шнырь, руби свет – спать пора!
Шнырь выключил свет – в секции стало темно и барак, как и вся зона, погрузился в промозглую октябрьскую ночь.
Битва за урожай в стране уже завершилась, но всё ещё продолжалась борьба с пьянством и хулиганством, и завтра на зоне ждали большой этап…
Не став женоненавистником в молодые годы, ты запросто мог бы им стать чуть позже, познавая мир особых женщин – мир женщин-секретарш. И как любой, незакалённый носитель Y-хромосомы, надышавшись очаровательно-ядовитыми парами этого мира, навсегда бы его возненавидел.
Этот мир, как интригующий театр, иногда добрый, чаще бездушно-изощрённый, обманчиво-открытый и одновременно неприступный, чем-то тебе напоминал неприятельскую крепость… Загадочный, неуловимый аромат этого мира, наверное, притягателен лишь самым его настойчивым ценителям и почитателям, терпеливо осаждающим такие укрепления, однако ты к ним не относился.
В большой приёмной крупного завода, с размахом обустроенной, грациозно и поочередно, словно модели на подиуме, дефилировали перед твоим взором две вышколенные представительницы этого мира.
Это были закормленные вниманием, знающие себе цену, ухоженные особы, чертовски хорошенькие, особенно, что выглядела чуточку моложе своей напарницы.
Предприятие ты знал хорошо, бывал здесь по делам многократно и эти женщины всегда встречали тебя с холодным безразличием, словно бедного родственника. Твое очередное появление они восприняли, как рядовую неизбежность хозяйственно-экономического процесса, впрочем, и ты смотрел на них, как на его атрибут, возможно, уже устаревший и не слишком нужный. Дамы об этом догадывались, поэтому отношения между вами со временем ничуть ни потеплели.
В заводоуправление шушукались… В ближайшее время на заводе ожидались выборы генерального директора, а один из претендентов – нынешний директор, назначенный на этот пост уже канувшем в лету государством, пребывал в странном административном отпуске.
После очередного семейного скандала, он залечивал раны от побоев, нанесённых ему женой за его амурные похождения с одной женщиной, с которой директор не мог никак расстаться ещё со времени пребывания в должности начальника цеха.
Огромный завод располагался недалеко от мегаполиса, поглотив соседний, тихий моногородок. Большинство его жителей трудились именно на этом гиганте, зная обо всём происходящем в их родном городке.
История любовных отношений директора с той самой женщиной была известна не только его законной супруге, но ещё и многочисленным горожанам. Одним она порядком уже надоела, другие же смаковали её подробности в те дни, когда директор, появляясь на работе, тщетно пытался скрывать на своей физиономии следы бурных семейных разборок.
