О знатные, благородные мои сотоварищи, довелось, довелось мне с тех пор сполна изведать вашу лютую ненависть!..
В Левене постиг я химию и алхимию, изучил и природу вещей, насколько возможно научиться сему от профессоров. Затратив немалые деньги, я устроил собственную лабораторию, где, уже в одиночку, усердно стал исследовать тайны естественной природы и тайны божественные. И в известной мере достиг понимания четырех основных элементов…
В то время я носил звание магистра свободных искусств. Поскольку зловредная клевета невежд моей родной Англии до Левена не добралась и преследовать меня не могла, я вскоре удостоился высочайшего почтения среди людей ученых и неученых, а осенью, когда я приступил к чтению лекций по астрономии в Левенском университете, Сели, герцоги Мантуанские и Мединские[57], чтобы послушать меня, еженедельно на один день приезжали из Брюсселя, где в то время находился двор императора Карла V[58]. Его императорское величество несколько раз снизошел до посещения моих лекций, причем не позволил изменить хотя бы малость в обычном ходе и порядке занятий в угоду высочайшей особе. Мой просвещенный соотечественник сэр Уильям Пикеринг[59], джентльмен, достойный всяческих похвал, господа Маттиас Хакон и Иоханнес Капито, прибывшие из Дании, также были в числе прилежных слушателей моих докладов. Как раз в тот год я посоветовал императору Карлу на время покинуть Нидерланды, потому как зима стояла сырая и я ожидал болезненного поветрия, о чем говорили многие верные приметы, кои я хорошо изучил. На сию опасность я и указал его величеству. Император удивился и поднял меня на смех, не желая верить подобным предсказаниям. А многие придворные и свитские воспользовались сим предлогом, чтобы очернить меня насмешками и лживыми речами, ибо покровительство, которое император открыто мне оказывал, давно возбуждало ненависть и неутолимую зависть в их сердцах. Не кто иной, как герцог Медина-Сели, однако, с настойчивостью разъяснил императору всю опасность надвигающегося поветрия и убедил его величество не отмахиваться беспечно от моих предостережений. А все дело в том, что, уверившись в добром расположении герцога, я открыл ему некоторые признаки, кои послужили мне для предсказания.
Что же? После Нового года хворь так распространилась, что император Карл со всем двором в большой спешке покинул Брюссель, предложив и мне следовать в своей свите… Когда же я, сославшись на свои ученые занятия, отказался от столь высокой чести, император щедро одарил меня деньгами и золотой цепью с императорским талером в знак высочайшей милости, то есть вознаградил меня самым лестным образом.
А вскоре легочная чума в Голландии свирепствовала с невиданной силою, за два месяца в городах и селах умерло, как считали, до тридцати тысяч человек.
Я же ускользнул от поветрия и перебрался в Париж. Здесь учениками, коим преподавал я Евклидову геометрию и астрономию, стали Турнебус[60] и философ Петр Ремус[61], великие врачи Рансоне и Ферне[62], математик Петр Ноний[63]. Вскорости почтил нашу аудиторию высочайшим присутствием король Генрих II[64] и так же, как Карл V в Левене, пожелал сесть вместе с прочими слушателями, то есть ниже моей кафедры. Герцог де Монтелюса Монтелуккский испрашивал моего согласия возглавить академию, которую учредили бы для меня, или занять профессорскую кафедру в Парижском университете, что открывало мне прекрасное будущее.
