Девушка зло оскалилась и с усмешкой переспросила:
– Какой еще кулон? Завязывайте уже с нюханьем табака, граф. Я отродясь никаких украшений не носила и носить не собиралась!
– Вот этот. – Без тени улыбки ответил мужчина, выудив из-за пазухи своего дублета кулон на длинной золотой цепочке с искусной гравировкой и инкрустацией рубинами, изображавшей две скрестившиеся в полете стрелы. – Вы что же, не заметили? Я ведь всего мгновение назад сорвал его с вашей шеи. Полагаю, вам отец его подарил и вы не знали об истинной природе этого подарка? О том, сколько крови, боли и страданий он впитал, прежде чем украсить вашу лебединую шею.
– Ублюдок! – Взревела девушка и бросилась на графа, не взирая даже на выставленные в ее сторону копья, но не успела дотянуться. – Это твоих рук дело!
Мужчина отпрянул в сторону, нелепо повалившись набок, а Ангелику в тот же миг подхватили под руки двое его громил и зажали ее так, что девушке было ни вдохнуть, ни дернуться.
– Мои-их? – Усмехнулся Симон Де Арнэ, издевательски растягивая слова. – А как же сундуки с награбленным с «Лунной Лилии»? Серебряная посуда с розамундским гербом, сундучки с именными украшениями… да ваш отец не побрезговал даже портретом женщины, с которой так ужасно расправились его головорезы! Как знать… может это именно он тогда первым надругался над ней, а только после отдал тем животным, которые лишь довершили начатое?
Девушка раскрыла рот, не в силах сдержать возмущение, но на это ей просто нечего было ответить. Да и при ком здесь ей было взывать к справедливости? При сыне безжалостного убийцы или его людях, которые быть может и участвовали в расправе на «Лунной Лилии»?
Он все продумал, этот паршивый старый пес! Быть может и даром ему не сдалось сватать к ней Люмьена – ему нужно было лишь проникнуть в их дом и, под видом добрых намерений, оставить здесь улики против её отца… своего главного торгового конкурента и на суше, и на море.
Граф Симон Де Арнэ, приближенный его величества Гвендоэле Краснобородого, заработал свой титул и привилегии участвуя в королевских военных походах в качестве дипломата. А после них, выйдя на пенсию, принялся активно наращивать состояние, используя связи и отточенные навыки опытного переговорщика, да шпионских дел мастера. Вот только одного конкурента он никак не мог свести с экономической арены Ватундрийского королевства – ее отца, купца в третьем поколении и просто умного и удачливого судовладельца. Ведь корабли лорда Эндорфа, в отличии от кораблей Симона Де Арнэ каким-то чудом всегда возвращались в порт, несмотря на шторма и опасности, которые таило Недремлющее Море.
Так могло ли хоть что-то в целом мире раздражать всесильного графа больше, чем непотопляемый конкурент, отказывавшийся продавать ему свое дело!
– Вижу, вам впервые нечего сказать, милая Ангелика? – Победоносно улыбнулся граф. – Что ж, говорить ничего и не нужно. Ведь вы теперь никто. Дочь опаснейшего преступника и морского бандита, который сотни семей на берегу оставил без братьев, мужей и отцов. Полагаю, ни в одном доме Маноры, как и за его пределами, вам не то что черствого хлеба не пожалуют, но даже пнут, вздумай вы подыхать у чьего-либо порога. – Устало поправив сбившиеся на бок жиденькие волосья, едва-едва прикрывавшие блестящую лысину под ними, мужчина приосанился и, задумчиво разгладив длинными паучьими пальцами кружевные манжеты на рукавах, добавил: – После случившейся на «Лунной Лилии» трагедии, король выдал мне все полномочия на поиски и дознание преступников. Поскольку ваш отец волею его величества лишен гражданства Ватундрии в связи с найденными мной неоспоримыми доказательствами и уликами, иного суда над ним не будет. На Мараккане его ждет неминуемая смерть и забвение. Что же до вас…
