– Метафора, – отозвался я. – Не очень новая.
– Не хочу спорить. Я лично услышал такое в первый раз. И, знаешь, чем кончилось? Когда со мной произошло то же самое, я просто изо всех сил дёрнул – и сорвал пыльную парчовую тряпку нафиг.
Конец притчи показался мне прикольным, хотя не очень вразумительным. Я так думал, сейчас он распишет мне, как обыватели вначале все прозрели и решили поставить ему памятник, а потом начали стремительно слепнуть от избытка солнца и закидали дерзкого теми же камнями, что должны были пойти на постамент.
Я хотел ему слегка попенять, но тут ввалился душа Хельмут с кувшином и заявил:
– Пока суд да дело, весна пришла, всё живое двинулось в рост, аж соки заиграли. Андрей, ты когда-нибудь от березы пил?
– Нечто с сахаром, закатанное в трехлитровые баллоны, – хихикнул за его спиной Вольф Амадей.
– Залепить ранку смолой не забыли, зубоскалы? – строго спросил Гарри.
– Этим наш Ганс пускай озадачивается: ему в новинку, – ответил Хельм.
И махнул рукой: идите к себе, друзья.
«Мы волки, не бобры, не злы и не добры», – фальшиво промурлыкал Амадей и удалился под ручку с Красавчиком.
Березовый сок имел совершенно удивительный вкус: прохладный, светлый, мажорный. Я никак не ожидал от себя такой синэстезии чувств.
– Спасибо, Хельм. Порадовал.
Что-то в его лице – тень или усмешка – заставило меня добавить:
– Напоследок?
– Вроде того.
– Когда?
– Если ты не против, то завтра. Как всегда утром, на свежую, гм, голову.
Надо сказать, что было время обеда, причем скорее западное, чем восточное. То есть поздний вечер. Вы скажете, в подземелье такие нюансы не имеют особого значения? Однако последнее время я чувствовал на своей шкуре все часовые пояса вкупе с параллелями и меридианами.
– Решил, что применишь?
– Меч. Не цвайхандер, однако, а короткий, боевой. Ты не против? Я его наточил не хуже тех ножиков: волос перерубает не только поперёк, а и вообще вдоль. Топор тоже хоть куда. Как у нас шутят, из лунного света лимонных долек наделает.
– Замечательно. Прямо не терпится на вкус попробовать. Ах, если б было можно и то, и другое…
– Не надо, малый. Оно конечно, настрой у тебя верный, боевой, да завтра дело пойдет всерьёз. Не как раньше.
– Тогда на твоё личное усмотрение.
Он с важностью кивнул и приказал:
– Теперь хорошенько отмойся. Путь туда в прихожей, откуда Волки наружу выходят, а прихожая за дверью, что ты раньше приметил. До того мы тебя в тазу полоскали, это ж не то что настоящая ванна размером в небольшой пруд. Бриться последнее время было без надобности, но вот космы свои жидким мылом натри, ополосни и разбери на две косы. Можно было б и вообще подстричь, но так надёжней получится – будет за что в случае придержать. Ну, на цепи, как ручного мишку, водить тебя больше без надобности: куда не надо по пути не зайдешь. Та комната повернута на заход и светлая. Двусветная.
Старинные слова означали, что в ней два больших окна, смотрящих на запад.
– Стало быть, Волки солнца не боятся.
– А с чего ты такое взял? И Волки, и прочие кланы. Им всё под силу. Ночью как днём видят, днём везде ночную тень находят. Но вот сумерки, как сейчас, – натурально волчье время. Пора меж волка и собаки.
– Эй, погоди! – крикнул я вдогонку, ибо Хельм уже совсем наладился уходить. – Как снять эту херову опояску?
– Сам смекнёшь, – пробурчал он. – Давно, чай, не дитятко несмышлёное.
Действительно, все замки и заклёпки представляли собой нехитрую головоломку из тех, какими принято забавляться в дороге: повернул два раза по часовой, один – по секундной стрелке и разломил пополам по линии молекулярных спаек.
