– Научно-производственное объединение «Буран» мои родители, конструкторское бюро номер восемь, – поправила Женя. – А ваша вредность и опасность для детей составила уже сто двадцать процентов. Извинитесь перед Корочкиным, и тогда, может быть, вам удастся остаться работать в школе уборщицей.
– Так, рот закрыла! – гаркнула Лидия Евгеньевна. – И к директору!
Женя Восьмерчук нажала на железную кнопку на рубашке и опять сказала туда тихо:
– Есть!
Потом она моргнула левым глазом и выпустила из него луч. Луч уперся в розовую и толстую Лидию Евгеньевну, и Лидия Евгеньевна стала плоская, как диск, и прозрачная. Женя моргнула правым глазом, и плоская Лидия Евгеньевна стала сжиматься и испаряться, пока от нее не осталось одно маленькое серое облачко.
Женя села на свое место, как будто очень устала.
От облачка остались какие-то горелые лепестки вроде пепла.
Те, кто успел достать мобики, чтобы фоткать, разочарованно вздохнули, так быстро все случилось.
В класс вошли двое военных и дядька в белом халате.
Дядька собрал лепестки в пластиковую коробочку, а военные взяли Женю за руки.
– Живите дружно, ребята, – сказала Женя нам на прощание. – Помогайте друг другу.
А сфоткаться вместе с Женей нам не разрешили, ведь она – военная тайна.
На следующий день нам прислали Никиту Егоровича по русскому. Он придумал, что вместо денег на уборщиц надо просто разбиться на несколько бригад и дежурить по очереди, самим убирать кабинет и мыть пол. Мы рассказали ему про фонд взаимопомощи, и он устроил целое родительское собрание про это. Теперь все в нашем классе выполняют разные поручения, а деньги собирают на карточку, чтобы было, если надо кого-то выручить.
Недавно директор пришел к нам в класс и показывал фотографии Лидии Евгеньевны – она где-то далеко, в джунглях, пасет макак. Вот как ловко Женя Восьмерчук ее телепортировала.
Мы часто разговариваем про Женю и никак не можем понять, кто она? Правда, что ли, военный робот в виде маленькой бледной девочки, похожей на мальчика?
Дамиру бабушка сказала, что Женя, наверное, настоящий пионер. Они смелые и всегда заступаются за слабых. Дамир прикололся к этому слову – «пи-о-нер» и хочет тоже так называться.
А Катя говорит, что Женя – ангел. Теперь такие специальные ангелы, новые.
Вот бы спросить у отца Владислава… Но ему всегда некогда…
– Он же противный! – сказал Платон.
Полина в коридоре шнуровала кроссовки. Рядом стоял рюкзак. Она отправлялась на съемную квартиру жить вместе со своим бойфрендом Питом, начинать самостоятельную, новую жизнь.
– Ужасно противный, – повторил Платон.
– Сам ты противный, – засмеялась Поля и два раза почесала Платону макушку. – Пит – молодец. У него есть мечта – поехать в Японию. И ради своей мечты он работает на трех работах. А еще он простил своего отца.
– Как это? За что?
– Не знаю. Там у него с отцом что-то… То ли бухарь, то ли бросил их, когда Пит мелкий был… Короче, Пит пригласил своего отца в кафе и сказал, что его прощает, и они пожали друг другу руки. А простить, между прочим, это реально круто! Это – сила духа.
И Поля перед зеркалом стала мазаться блеском для губ.
Мама вышла в коридор, веселая, с добрыми глазами. Она посмотрела на Полю, ладную, в короткой кожаной курточке и белых кроссовках, и ей стало еще веселее.
– До чего же ты хорошенькая, а, дочуня? – Она обняла Полю. – Время-то как пролетело… Заходите с Петенькой к нам почаще. Да, и позвони сегодня, расскажи, что там за квартира, какие соседи…
