Но все равно, хотелось быстрее выбраться из бесконечной лесной глуши и увидеть людей, маленькую деревушку, хоть мизерный кусочек цивилизации. Найтись, спастись, вернуться домой. Но стоит ли возвращаться домой? Кто-то и для чего-то выкрал их с Толей. Кто-то намеренно лишил их возможности находиться в привычной обстановке и иметь возможность связаться с родными. Значит, дома появляться нельзя. Могут заметить, найти и тогда уже с наверняка закончат начатое. Убьют? Потребуют денег с родных? Станут шантажировать?
Нет, домой никак нельзя!
От таких мыслей Настасья резко остановилась.
– Ты чего? – окликнул ее, идущий впереди Толя. – Устала?
– Нам нельзя домой, – ответила Настасья.
– Почему? – удивился Толя.
– А вот послушай… – Настасья изложила ему свои выводы.
– Резонно, – согласился Толя. – Что предлагаешь?
– Ничего. Не знаю. Не придумала еще – растерялась Настасья.
– Тогда вперед. Нам в любом случае надо выйти клюдям, – Толя с тоской посмотрел на небо и тряхнул головой. Брызги от импровизированного дождевика полетели в разные стороны. – Дождь надолго. Костер не развести, согреться негде.
– Мрачные перспективы. Поторопимся.
Бывшие одноклассники ускорили шаг.
Дождь тут же принялся смывать за ними следы. Были люди – и нет их. Растворились в далеком безоблачном лете. Ничего не осталось – ни запаха, ни цвета, ни звука. Лишь монотонное тусклое шуршание мелких, холодных капель по острым иглам елей. Пойди, найди. Пойди, поймай.
11.
Следопыт знал куда идти, но сердце подсказывало – удачи сегодня не жди. Чутье никогда не подводило. Придется ему побегать.
Приехав рано утром на место, выслушал сбивчивые объяснения горе-охранников.
– Да понятия не имею, как они вышли! – почти кричал Бублик.
Полночи охранники не спали и пытались своими силами найти беглецов, а оставшиеся полночи выясняли кто больше виноват. К единому мнению не пришли, чуть не побили друг друга, получили строгий выговор от начальника, лишились зарплаты за месяц и были настолько злы, что думать даже не могли о сне. Беглецов надо найти!
– Я сразу предлагал дверь снаружи заколотить и никаких проблем, – громко продолжал Бублик, широко размахивая руками. – Но Сеня решил над чуваками поиздеваться. Мол, проснуться и дверь найти не смогут. Станут бегать по периметру как раненные кролики. А тут мы, все такие важные из шкафа выйдем. Что? Поиздевался?! Кто кого зачморил? Сами как зайцы полночи по периметру бегали!
– Да отстань ты! Дался тебе шкаф, – устало огрызнулся Сеня. – В шкафу замочек тоже нехилый был. Германское дореволюционное качество. Его булавкой не открыть!
– А они открыли! – не унимался Бублик. – И кто из нас лох – мы или они?
Несколько минут Бублик и Сеня нападали друг на друга, обвиняя в случившемся.
– Сами виноваты. Чего теперь, – унылым голосом констатировал Андрей. За бессонную ночь его блеск и лоск подрастерялись. Мятая рубашка, небритое осунувшееся лицо, пыльные, заляпанные грязью туфли. – Мужика не проверили, дверь не заколотили, дежурного не оставили. Искать надо.
–Что про мужика знаете? – Следопыту уже малость поднадоели препирательства. Времени в обрез. Всего пару суток на поиски, а он и с места не сдвинулся.
– Ничего не знаем, – сказал Андрей. – Загадочный тип, но судя по разговору с теткой – они знакомы.
– Толку от вас, как от козла молока, – поморщился Следопыт. – Сам работать буду.
Следопыт быстро, словно обнюхивая, обошел комнату подвала. Оглядел шкаф, замок, пропиленную часть задника. Постоял, подумал. Затем, надев тонкую резиновую перчатку, нагнулся и подобрал отбитую бутылку.
