Дана очнулась. За окном по-прежнему была глубокая ночь. В квартире стояла сонная тишина. Свет луны и уличных фонарей едва освещал комнату. Во рту было сухо, хотелось пить. Дана медленно приподнялась, тело заломило. На столике рядом с кроватью кто-то заботливо оставил стакан воды и тарелку с бутербродами. Дана наклонилась, чтобы взять стакан, и голова слегка закружилась. В руках и ногах чувствовалась слабость, они будто не хотели слушаться нового тела. Вода оживила иссушенное горло, стало немного лучше. Дана снова повалилась на подушку, и легкий туман медленно опутал сознание.
– Уже третий день лежит,– донесся сквозь сон голос Тамары.
– Смотри, долежится,– ответил ей мужской голос.
– Перестань! Неужели тебе совсем не жаль ее?
– А чего ее жалеть-то? Это ты у нас сердобольная, ты бы всех убогих под свою крышу собрала. А вдруг эта окажется заразной?
– Ну чего ты мелешь-то?
– Чего, чего… Муку с хреном! Лечишь, лечишь, а все никакого толку!
– Ничего ты не понимаешь, молчи уже,– с упреком ответила Тамара.
– Давно уже пора узнать, чья она. Вот пусть родители ее забирают и лечат пусть сами. Да и вообще, в больницу ей надо. Чего случится, а ты виновата потом будешь. Нет, нечего ей тут делать….
…Рифы, постепенно перерастающие в остров. Мощные стволы деревьев возвышаются у подножия гор, изумрудные листья шелестят на ветру, на них играют солнечные блики. Заросли папоротника. Многовековые камни, покрытые пушистым мхом. Причудливые цветы, словно подмигивающие желтыми глазками серединок. В низкой траве синие мелкие звездочки – пятилистники. Воздух пропитан нежным ароматом древесной смолы и цветочного нектара. Течение ветра выносит наверх, на вершину горы. Стопы босых ног слегка покалывают мелкие камешки. Отсюда остров кажется застывшим изумрудно-пестрым морем.
– Пойдем со мной, – предлагает чей-то мужской голос.
Это уже было когда-то….
Дана обернулась. Рядом стоял тот, кого она давно знала. Правильные черты лица, мелкие морщинки в уголках светящихся добротой темно-серых глаз, темно-русые волосы, спускающиеся чуть ниже плеч, седые пряди на висках. Одежда на мужчине была из белой ткани: широкие брюки, рубашка до колен. Босой. Он слегка улыбался, от него веяло мудростью и спокойствием.
– Пойдем, – с улыбкой согласно ответила она.
И они не торопясь направились вниз по узкой тропинке, наслаждаясь окружающей природой и теплом утреннего весеннего солнца. Вскоре тропинка расширилась и перешла в широкую площадку. Здесь они остановились. В небе над лесом раскинулась широкая радуга.
– Где-то прошел дождь, – сказала Сиа.
– Наверное, над Белой Рощей.
– Я буду скучать.
– Скорее всего, нет.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он внимательно заглянул в её глаза.
– Может быть, с тобой все будет по-другому.
– Я не понимаю тебя. Что – по-другому?
– Есть вероятность, что ты потеряешь свои воспоминания об Эльхисе.
– Что? Я забуду обо всем, что мне так дорого, и даже тебя?
Он отвел взгляд в сторону.
– Я не должен был тебе об этом говорить.
– Но ты начал, Архо, значит, продолжай, – настойчиво потребовала Сиа.
Её собеседник смотрел в сторону радуги, которая постепенно бледнела на фоне неба.
– Человеческое тело уязвимо. Возможно, переход изменит тебя, и ты потеряешь свои воспоминания…
Они помолчали.
– Мне страшно, – вымолвила Сиа.
– Еще не поздно отказаться. Достаточно твоего раскаяния.
– Нет, – твердо сказала Сиа.– Я сделала все так, как считала нужным.
