Ангелы Вита: экзамен для рыжего - страница 4

Папаша рыжего аспиранта, Огастус Крикерли – темный, участник Войны Магов (конечно, на стороне Перерожденцев!), профессиональный истребитель оборотней (интересно, а Гарта в курсе таких тесных родственных связей моего аспиранта со своим покойным личным врагом?), изобретатель заклинания подчинения (которое, впрочем, только у него и работало). Именно я помогла подруге много лет назад окончательно покончить с этим мерзавцем. Сделала я это не столько по причине личной симпатии к оборотнихе, сколько потому, что очень хотела учиться у его близкого соратника, который вовремя подсуетился и получил помилование короля. А вместе с этим должность в Академии магии и Магическом Совете.

Конечно, магистр Гроттернбергский вряд ли спал и видел взять в ученицы неприметную и молчаливую студентку-отличницу, но упоминание кое-каких малоизвестных, даже в узких кругах, их с Крикерли-старшим темных делишек, заставили его заинтересованно изломить бровь и проскрипеть:

– То, что вы сумели до этого докопаться, лично мне говорит о том, что вы очень настырная девица и умеете правильно задавать вопросы. Любопытно. Жду вас без четверти полночь на кладбище Маберет.

Указанное место находилось примерно в двух днях пути от столицы и… по какой-то фантастической случайности в окрестностях города, выбранного Витом для своего офиса. На тот момент я работала на Шефа около восьми лет (кстати, понятия не имею, почему однажды мне позвонил его помощник, а он сам только загадочно улыбается) и очень торопилась вернуться на работу.

***

Незадолго до этого, во время очередного шабаша, когда мы вышли с Шефом покурить, я поделилась с ним своими планами:

– Вит, я хочу писать диссертацию у магистра Гроттернбергского.

– Почему именно у него? – спросил он, глубоко затягиваясь сигаретой.

Вопрос застал меня врасплох. В тайне, я боготворила Страшного Магистра, собирала о нем информацию по крупицам изо всех источников, до которых могла дотянуться, сопоставляла факты и не безосновательно полагала, что знаю о его жизни больше, чем кто бы то ни был. Но Вит спрашивал совсем не об этом. Его вопросы всегда были как шкатулка с секретом, он очень радовался и восхищался, когда мы отвечали нестандартно или давали понять, что его вопрос заставил задуматься. Но в тот момент, мое стремление казалось таким очевидным, что я ляпнула первое, что пришло в голову:

– Потому, что он лучший в нашем деле, – и сразу поняв свою оплошность, добавила: – Фабиан Гроттернбергский проводит нелегальные опыты в своей лаборатории, а я очень хочу получить туда допуск.

Шеф прекрасно понимал, что я имею ввиду. Эксперименты некромантов очень строго регулировались законом и, в обязательном порядке, под присмотром светлых, но могущественнейший некромант в мире так виртуозно посылал их в пешее путешествие в сторону эльфийского Леса, что они даже иногда шли. Его странное желание преподавать в Академии было для меня подарком судьбы. Кайелла Эрихто́, вообще, оказалась на редкость удачливой.

Дар смерти, проявившийся еще в раннем детстве, мои родители (еще одно невероятное везение – оба некроманты) восприняли, как интересный проект и взялись учить меня им пользоваться, каждый в меру своей специализации. Семьи тех, кто был способен договариваться со смертью, не отличались стабильностью, но эта парочка продержалась лет пятнадцать, прежде, чем пошли каждый своим путем. Мама преподавала в городской школе для детей с Даром уроки контроля стихии, а папа был боевым магом. Поэтому, годам к двадцати я умела не только сдерживать свое влияние на окружающих, при этом быстро восстанавливая резерв, но и поднимать нежить различной степени свежести, отдавать им приказы, получая нужную мне информацию из остаточных следов сущности их владельцев.