Анимус - страница 6

Его слова переносят меня в детство. Пухленькая девочка с побитыми коленями, которая плаксивая и постоянно тащит домой бездомных животных, давая им тепло и заботу. Дедушка постоянно вздыхал, качал головой, иногда отчитывал нас с бабушкой, но спустя три дня привязывался к новому обитателю дома.

Макс пришёл ко мне в гости. С вкусным мармеладом и тремя запотевшими бутылочками сидра в стекле. Он ладил с Маттео, поэтому я разрешила ему ещё раз перебрать его вещи и забрать что-то себе, что просто приглянется или поможет в работе. На память. Он пытался вытащить меня из состояния вселенской скорби, и я его понимала, но ничего не могла поделать с ощущением, что это ещё больше тянет меня назад.

Жанна ничего не имела против наших встреч, и была в моих глазах удивительной женщиной. Она не умела ревновать, доверяя ему. Не пилила телефонными звонками, сообщениями, не допытывалась, не пыталась подобрать пароли – одним словом, жена мечты. К тому же, она была еще той красавицей. Идеальный разрез глаз, пухлые губы, иссиня-чёрные волосы и фигура, не утратившая своей сочности. У неё мать была татаркой, а отец – чистым русским. Поэтому вот такая смесь получилась. Они с Максом ещё на первом курсе познакомились, и по сей день были не разлей вода. Их не отдаляли ни редкие ссоры, ни порой взгляды на жизнь, которые разнились, ни время. Смотря на них, четвертинка веры в любовь во мне все ещё была жива.

Но я не умела так. Не умела не ревновать, не бояться остаться одной, ощущая себя набитой дурой от понимания, какие большие надежды и планы имела. Я не звонила каждые пять минут, не встречала с ножом у порога и не пилила за грязное сидение унитаза, но показательным партнером назвать меня было куда труднее, несмотря на «изобилие» удовлетворительных пунктов в моем списке.

Мы не церемонимся со стаканами – просто откупориваем стеклянные бутылки и пьём с горлышка. Я люблю сидр. Полюбила с того момента, как Маттео настоял на том, чтобы мы вместе пошли в пивоварню, расположенную недалеко от нашей первой квартиры, в которой мы ютились. С частично отошедшими от сырости обоями салатного цвета и жутко скрипучими половицами. После этого мы часто спорили, какой сидр лучше, но даже сейчас я могу, положив руку на сердце, заверить, что классический, яблочный, с приятной кислинкой, куда вкуснее смородинового, который постоянно казался мне слишком приторным, пока Маттео находил его идеальным для своих вкусовых рецепторов.

– Пообещай, что заведёшь собаку.

Макс идеально выбрит. На нем простые синие джинсы с потёртыми коленями, большие кроссовки и толстовка, хорошо сидящая на его теле. Ему идёт цвет хаки. Он подчёркивает глубину его глаз. В юношестве он был другой. Непоседливый бандюган, которого боялись дворовые собаки. Все вокруг, считая наших родителей, думали, что мы вырастем и поженимся, но нашей симпатии никогда не суждено было принять романтический окрас. Исключительная дружба, подобно чистому роднику. Мне тоскливо не от того, что я не стала женой Маттео, а от того, что я не смогла стать матерью его ребёнка.

– Не могу обещать. О собаке нужно позаботиться. А я скитаюсь по улицам в надежде, что кто-то позаботится обо мне, понимаешь? Но единственный человек, который делал это, лежит в земле на городском кладбище.

– Нужно слушать своё сердце, Вивьен. Оно безостановочно говорит с нами. Он тоже в твоём сердце и шепчет тебе что-то, но ты его не слышишь. Отключись от всего и последуй его голосу.