Не знаю, как он отсчитывал время, но вскоре мой напарник сказал:
– Возвращаемся.
На обратном пути я попыталась запомнить маршрут. Хотя об этом разговора не было, понятно, что вскоре Невидимка поставит меня ведущей. И не потерпит отговорок – впрочем, я тоже не собиралась отказываться. Так что по пути я тщательно запоминала повороты и считала шаги.
Мы вернулись в анклав не первыми – многие Охотники уже пришли и сдавали мешки. Шнурок принимал их, взвешивал мясо и раздавал похвалы или упреки. Нам он бросил «отличная работа», а вот паре за нами досталось презрительное «ну спасибо, мелкие из-за вас голодными останутся».
– До завтра, – сказала я Невидимке.
Он наклонил голову и обошел костер. И я поймала себя на мысли, что смотрю вслед и не могу отвести глаз от мускулистой спины и стройного тела. И от темных, ниспадающих на шею волос. Невидимка двигался сейчас так же, как во время схватки, – экономно, четко и быстро. Ни одного лишнего жеста.
– Ну и как он тебе? – спросила Шелк.
Ей исполнилось двадцать, она была повыше меня. Волосы она носила коротко остриженными, и они топорщились над головой светлой щетиной. Крепкая и сильная – настоящий лидер. Но вслед Невидимке она смотрела с нескрываемой гримасой презрения. Ей не нравилась его манера держаться – Невидимка не спешил выполнять приказы и не проявлял излишнего усердия. А все остальные бросались все делать по первому слову.
Но у меня в голове ничего определенного еще не сложилось, так что я пробормотала:
– Да пока рано что-то говорить…
– Граждане его боятся. Говорят, что он наполовину Урод. Иначе бы не выжил в туннелях.
– Чего только граждане не говорят… – прошипела я.
А Шелк, видно, решила, что я защищаю напарника, и скривилась:
– Именно. Причем некоторые говорят, что тебе лучше стать Производительницей. У той, что тебя родила, это отлично получалось.
Я стиснула зубы, развернулась и потопала к кухням. Надо бы отыскать Невидимку и потренироваться. Никто не вправе говорить, что из меня вышла плохая Охотница. Никто.
А два дня спустя они вызвали Камня, Наперсток и меня к Хранителю слов. Он обдумал дело белой бумажки и вынес решение. И хотя я точно знала, что мы ничего плохо не сделали, живот скрутило от страха.
Хранитель не выглядел таким старым, как Белая Стена, но что-то в нем было пугающее. Руки у него костлявые. А еще он высокий.
Он сидел и смотрел на нас тяжелым, мрачным взглядом.
– Изучив содержимое банки, я решил, что вы не могли знать, что в ней хранится. Слушайте мои слова. Вы – невиновны.
Я вздохнула с облегчением. А Хранитель продолжил:
– Вы поступили совершенно правильно, когда принесли мне документ. Он пополнит наши архивы.
Он имел в виду серый металлический ящик, в котором хранились все важные бумаги анклава.
– В награду за честность я решил прочитать вам этот документ вслух. Садитесь.
Ух ты. Это что-то новенькое. Наших знаний хватало, чтобы разобрать, что написано на предупреждающих об опасности знаках, но свободно читать никто не умел. Нас учили другому. Всяким полезным для анклава штукам. Так что в ответ на приглашение я кивнула и села, поджав ноги. Наперсток и Камень уселись по обе стороны от меня.
Хранитель слов откашлялся и громко прочитал:
– «Примите наше искреннее и сердечное приглашение на свадьбу Энтони П. Сисеро и Дженнифер Л. Грант. Церемония состоится во вторник, второго июня 2009 года от Р.Х. Ист-Оливер авеню, 25. Просьба ответить. После церемонии бракосочетания состоится прием».
