Харальд встал и низко поклонился великой княгине Киевской.
– Я поступлю так, как вы мне посоветовали, – сказал он, – и, как только вернется князь Ярослав, отправлюсь в Империю римлян искать славы и богатства. А все приобретенные во время службы в императорской гвардии драгоценности и золото буду отправлять ему на хранение в Хольмгард,24 чтобы он знал, чем я располагаю, когда попрошу его выдать за меня Елизавету.
– В Новгород, – поправила его Ингигерда. – Отвыкай от скандинавского названия этого города.
На этом они закончили свой разговор и, попрощавшись, Харальд покинул малую горницу княгини.
В новгородской школе, созданной Ярославом, обучалось триста мальчиков из семей священнослужителей, бояр и избиравшихся из нижних сословий старост. Сюда же определил своих сыновей по настоянию своей супруги и великий князь.
Ингигерда взяла школу под личный контроль и систематически приезжала, чтобы убедиться, что все ученики получают хорошие знания, а не только её сыновья. Она понимала, как важно подготовить грамотных и объединенных новой верой княжьих, боярских, сельских и ратайных25 тиунов,26 а также священников, поскольку их деятельность будет проходить в сложной борьбе с сильными традициями языческой религии среди самих новгородцев и угро-финских племен, которыми он был окружен. К тому же обучение княжичей вместе с другими детьми более низкого сословия позволит им в будущем лучше управлять своими княжествами и холопами.
Сегодня, когда она приехала в церковь, ученики выполняли упражнения по письму, списывая псалмы на липовые дощечки, залитые воском. Они пользовались костяными писалами, с одной стороны заостренными, а с другой снабженными плоской лопаточкой для стирания.
Ингигерда остановилась возле триптиха с текстами псалмов. И хотя писать по воску было сложно, она отдала должное учителю, который подготовил образец каллиграфического мастерства, написанный безупречно твёрдой рукой: ведь каждая буква текста имела чрезвычайной устойчивое начертание. Дети старательно списывали одну часть псалтыри за другой, читая вслух и отрабатывая каллиграфию.
Грамматик Агапит показал великой княгине берестяные грамоты с текстами из священного писания, написанные учениками. Затем выбранные ею ученики прочитали по отрывку из исторических сказаний о Владимире Святом и показали свои умения в арифметике. Она осталась довольна результатами и, оставив пожертвование, отправилась домой, где, проверив успехи старших дочек в каллиграфии и чтении, продолжила с ними изучение шведского языка.
Ингигерда управляла княжим двором и обучением детей, тратя на это почти весь световой день. Полная занятость не позволяла ей думать о Ярославе, но вот одинокими вечерами она размышляла о многом. И прежде всего о том, как неустойчива и сильно подвержена неожиданным поворотам судьбы участь киевских князей и их детей.
Сегодня они сильны и твёрдой рукой управляли своими княжествами, а завтра удача неожиданно отворачивалась от них. За свою недолгую жизнь она успела убедиться, что везение не может быть вечным, и невозможно предсказать, кто обретет удачу, а кого постигнет разочарование.
Вот и сегодняшним вечером Ингигерда, размышляя о везении и невезении, вдруг вспомнила, какова судьба постигла Бориса, сводного брата Ярослава.
Будучи любимым сыном Владимира Святого, он был обласкан жизнью, готовился после смерти отца занять киевский княжий стол, был любим окружением великого князя и горожанами престольного града, но судьба распорядилась его жизнью по-другому.
