Аня переходила в старший класс – к Павлу Андреевичу Гердту, тому самому, что танцевал принца Дезире в столь впечатлившем ее спектакле «Спящая красавица».
Гердт много танцевал сам и учил уже не просто технике, но ролям. В старших классах девочки вставали на пуанты, и Аня предвидела проблемы.
Любовь Федоровна разглядывала странные балетные туфельки дочери, в которых той предстояло отныне танцевать.
– Нюрочка, как же можно? В них не только танцевать – ходить неудобно!
– Мамочка, ходить и впрямь неудобно, но вот фуэте крутить без такого носка невозможно.
– Что такое фуэте?
Приходилось объяснять, что обороты вокруг себя, стоя на пальцах одной ноги, это и есть фуэте. Чем больше их делаешь, тем выше техника.
– Как это – встать на пальчики одной ноги, да еще и поворачиваться? Но это невозможно!
– Возможно, мамочка, Леньяни вон тридцать два оборота делает. И Матильда Кшесинская тоже.
– А партнер вокруг бегает?
– Не-ет… Нужно подняться на пальцы и поворачиваться, помогая себе второй ногой в воздухе.
– Не представляю!
К сожалению, показать Аня не могла, для фуэте нужно не просто стоять на пуантах, но и много тренироваться, чтобы удерживать равновесие. Из российских балерин это удавалось только Кшесинской. Но ни Леньяни, ни она секрет не раскрывали.
– Знаешь, сколько раз все падают, пока не получится хотя бы десяток оборотов! А они тридцать два крутят, а могут и больше.
– Так в чем секрет?
– Не знаю, мамочка, но я обязательно узнаю и научусь!
– Может, подсмотреть? Или подкупить кого?
Аня нахмурилась. Ей совсем не нравился такой способ обучения.
– Нет, я сама научусь. Но сначала надо вообще на пуанты встать. Знаешь, Павел Андреевич заставляет танцевать на полупальцах или вообще без обуви в одном трико.
– Зачем?
– Говорит, чтобы ноги крепче были. Пальцы. Тальони танцевала без твердого носка и выглядела очень легкой.
– И тридцать два этих фуэте крутила?
– Нет, мамочка! – рассмеялась Аня. – Фуэте придумали недавно. У нас первой показали итальянки, а теперь Кшесинская научилась. Ничего, скоро и мы научимся.
– Дай-то бог…
Аня снова и снова рассматривала свои ступни. Ноги ее гордость и беда. Форма прекрасная, узкая щиколотка хороша, мышцы рельефны, но в меру, сами ноги длинны. Но то, что издали смотрится прекрасно, доставляет много неудобств.
Любовь Федоровна не понимала:
– Чем же не хороши твои ножки, Нюрочка? По мне так лучше некуда.
Пальцы. Смотри, мамочка, у других большой и средний одинаковы или средний даже чуть больше. Но он легко сгибается в фаланге, и пальцы встают вровень. На них удобно стоять. А у меня пальцы длинные, особенно большой.
– А подогнуть его нельзя?
– Нет, мамочка, он просто сломается.
– Так что ж, тебе нельзя танцевать?
– Можно, только это больней, чем другим, и ноги нужно тренировать, чтобы пальцы были сильными-сильными.
Любовь Федоровна только вздохнула – сама Нюрочка словно былинка, куда уж тут сильные ноги тренировать…
А Аня не стала говорить маме, что невозможность танцевать на пуантах означает невозможность крутить фуэте или просто прыгать на носках, что это почти наверняка место «у воды», поскольку в театре победила техничность, итальянские актрисы вытеснили воздушность Истоминой или Тальони, теперь без умения выполнять эффектные па в главных ролях не выпустят.
