– Я расшифровал записи Ромашова. В них сказано, что ключи от Проекта и все технические документы находятся в зоне ответственности Куратора.
Звучит логично. Вот только я об этом впервые слышу.
– Интересный ход событий, – промямлил я, усердно копошась в самых дальних закутках памяти. И не находя искомое уже начал тихо паниковать, что после автоаварии память ко мне полностью так и не вернулась. – Ты уверен в этом?
– Уже нет, – уверенности в голосе Казанцева было едва ли больше чем в моём. – Хочешь сказать, Георг тебе ничего не передавал? Или ты этого не помнишь?
Формулировка вопроса просто зашибись.
– Я не помню, чтобы Ромашов мне что-то передавал. Так будет точнее.
Задумавшись, Руслан, казалось, смотрел сквозь меня. Озадачил я товарища, тут спору нет. И если бы не понимание серьёзности момента, на душе моей было бы тепло и радостно. Не каждый день увидишь такую картину, когда ненавистный друг, всегда собранный и чётко понимающий что делать, вдруг зависает, заново сопоставляя факты.
– Не сходится? – на мой взгляд, вполне миролюбиво поинтересовался я, но Руслану видно показалось иначе.
– Не пойму, чему ты злорадствуешь? – сверкнув очами, прошипел он. – Всё ждешь, когда я ошибусь, чтобы потом ткнуть носом и выглядеть героем? А сам на что способен? Ни одного задания толком выполнить не смог. Всё, что доверили, всё просрал. Куратор, твою мать, недоделанный.
Конкретно его понесло. Аж жуть. Долго видимо копилось и на тебе, прорвало. Не сказать, что меня сильно задели его слова, просто неприятно как-то. До чёса в руках. Тем более, что сказанное отчасти было правдой. И я это прекрасно осознавал.
– Не истери, – жёстко припечатал я, понимая, что Руслан возлагал на техническую документацию большие надежды. И когда они не оправдались это послужило спусковым крючком для выплеска того напряга, что копился все эти сумасшедшие дни. – Ещё раз говорю, я не помню, чтобы Ромашов мне что-то передавал кроме ключа. Но если ты уверен, что документы существуют, значит, будем искать.
– Где?
Хороший вопрос. Но, как ни странно я знал на него примерный ответ.
– В оранжерее дома Ромашова.
– В смысле? – нахмурился Казанцев.
А вот это непонимание меня сильно удивило. Похоже, что Георг Евгеньевич держал своего первого помощника в чёрном теле, не доверяя ему всех секретов. Вопрос – имею ли я право их раскрывать? Но раз уж сказал «А» придётся озвучивать и весь остальной алфавит. А всё потому, что моя пустая голова не сообразила тут же на ходу придумать достойную отмазку.
– Под оранжереей есть тайная комната. Скорее даже бункер. Там Ромашов хранил всё действительно важное.
– Откуда знаешь? – в очередной раз усомнился в моих словах бывший друг.
Оно понятно. Неприятно осознавать, что, несмотря на своё должностное положение чего-то действительно серьёзного тебе не доверяют.
– Лично был, – подлил я масла в огонь, затронув любимую мозоль Руслана.
Числился за ним небольшой грешок самолюбия и собственной значимости. Не любил товарищ прозябать на втором плане. Но мне на это, как говориться, с Эйфелевой башни на головы беспечных парижан.
– Хорошо. Сразу же, как вернусь в Москву, проверю. Спасибо.
Вот ведь шустрый какой. Всегда был торопыгой от этого и проблемы привык решать самым простым способом. Ладно, хоть вежливость проявил, чего я в свой адрес совсем не ожидал.
– Спасибо тут не работает. Без лично пароля или ключа дверь в бункер не открыть.
