Я заметалась по кухне, пытаясь найти сигареты. Успокойся, Аня, ещё ничего не ясно. Может, и этот рыцарь не пройдёт все пункты из списка, которые выдвигала моя дочь каждому претенденту на её руку и сердце. Милка исписала толстенную тетрадь. А многие принцы сдувались уже на первой странице.
Успокоиться не получалось. Где-то в глубине души противный червяк выгрызал огромную дыру, и ехидно хихикал: «Этот пройдёт. И Жар-Птицу достанет, и яблочки молодильные, и в кипяток нырнёт, и Волка Серого оседлает!»
Когда Милка появилась на кухне, пепельница наполнилась окурками. А ответа на вопрос «Что делать?» так и не появилось.
─ Фу! Мусик! Кончай дымить. У меня в носу щиплет.
В носу? У меня в сердце щипало! Душа переворачивалась!
─ Пошли чай пить. Я кому Клима привела? Хотела зятя ─ иди, знакомься.
─ Зятя? Хотела? ─ я чуть не задохнулась от возмущения. Поднявшись со стула, обняла своё чудо. ─ Доченька, какой на хрен зять? Ты же у меня ещё маленькая. Вот университет закончишь…
─ Мать, очнись, в моём возрасте у тебя уже была я, а у бабушонка ты, а у бабули бабушонок.
─ Но… тогда время было другое.
Милка упёрлась кулачками в бока.
─ Интересно, какое?
Я не могла ответить на этот вопрос…
1997 год
Мы сидели за столиком в крошечном круглосуточном кафе, ели пончики и запивали их какао.
─ Здесь уютно. Не находишь?
Я кивнула. Уютно и от работы недалеко. Сначала я категорически не желала начинать карьеру в ста метрах от головного офиса. Зачем давать людям лишнюю пищу для сплетен? Но потом поняла, застукать странную пару, уборщицу и генерального директора, завтракающих вместе, в этом уголке было попросту нереально. Заведение находилось в глубине старого двора, в полуподвальном помещении. Кому из сотрудников придёт в голову мысль появиться тут ранним утром?
─ Знаешь, мы с отцом часто приходили сюда в тайне от мамы. Вот за этими самыми пончиками.
─ В тайне?
Глеб Викторович улыбнулся.
─ Если бы она узнала, что мы слопали что-то вне дома, подняла бы такой шум! Знаешь, мама до сих пор обожает готовить. Чудо, что я не вырос толстяком.
Я вспомнила изумительную фигуру начальника, когда тот натягивал майку, и покраснела.
─ А ты давно в Москве?
Я улыбнулась.
─ Второй год. Второй раз проваливаю экзамены, точнее, не допускаюсь к ним.
На лице мужчины появилась понимающая улыбка.
─ В театральный или в консерваторию рвёшься?
Я покачала головой.
─ Что Вы! Какая из меня актриса? Хотела поступить в МГИМО, а туда только с пропиской берут, с постоянной. Ну, ничего, если прописаться опять не получится, вернусь домой, окончу ИнЯз, детишкам преподавать стану.
─ Детишкам? Это хорошо. А с пропиской, если решишь попытать счастье в третий раз, я тебе помогу.
Ой, что же я натворила? Теперь мой шеф решит, что я пристроилась в крутую строительную компанию ради той самой московской прописки. А чего? Женихов-то состоятельных там много, хоть пруд ими пруди. Или же (ещё хуже) подумает, что я разговоры с ним веду, на всё согласная, чтоб только утрясти свою главную проблему.
Промокнув рот салфеткой, вытащила из кармана сто рублей и положила под керамическую чашку.
─ Спасибо, конечно, но помощь мне не нужна. В столице можно купить всё. Вот накоплю ещё немножко, и пропишусь у какой-нибудь бабули.
Генеральный кашлянул.
─ А что родители? Помочь не могут?
Я покачала головой.
─ Могут, но не хотят. Они надеются, что я вернусь. Да я и сама уже не знаю, чего хочу, если честно.
