– Нет-нет, это ты в каком-то аду проживаешь. Это странно, конечно, но все же… Я у тебя совета прошу, а ты краски сгущаешь.
Я не мог не поразиться тому, как эта история повернула представление Насти о Тане на сто восемьдесят градусов. Или, возможно, у нее просто появилась причина высказать ее искреннее мнение.
– Мало того, что она постоянно как блаженная ходит, так еще и принимает какую-то фигню. Не сахар это был вовсе, а героин какой-нибудь. Это бы многое объяснило…
– Кто вообще держит героин в сахарнице?
– Сумасшедшие, вот кто. Да даже если это и вправду «лечебный сахар», то вновь возникают вопросы. Она точно не в секте какой-то? Ты не замечал у нее в квартире странных религиозных символов? Ритуальные кинжалы, черепа, книжки в кожаных обложках?
– Лучше бы так…
Если бы ее «лекарства» были лишь плодом суеверий, это означало бы, что никакой «болезни» не было. Также эти суеверия могли быть ее настоящим мотивом, стоящим за такой необычной просьбой. Возможно, это ее гуру сказал своим адептам: «Плодитесь и размножайтесь» или что-то вроде того.
– Разузнаю-ка я побольше про это ее лечение, – решил я и принялся мыть посуду, пока Настя запивала ужин апельсиновым соком из холодильника, приложившись губами прямо к коробке.
Некоторое время она простояла с этой коробкой в руках и смотрела в нутро холодильника, но ее взгляд не двигался. Вот я уже собирался сказать ей, чтобы она закрыла дверцу и перестала выпускать холод, девушка заговорила голосом чуть тише обычного:
– Хочешь, проверю записи Кости?
Ее брат оставил нам не только эту квартиру, но и внушительную коллекцию своих наблюдений за аномальными явлениями в виде стопок толстых тетрадей в книжном шкафу. Никто из нас не заглядывал в них с тех пор, как он умер. Я считал, что в этом просто не было необходимости, но для Насти, видимо, эти записи были чем-то мрачным и святым.
– На всякий случай можно, – ответил я нарочито небрежно.
Раз она сама вызвалась нарушить это неписаное табу, то я не мог ей препятствовать. Если Танины лекарства, будь то кашица из фиолетовых камней или запретный сахар, имели аномальные свойства, то это было не к добру. Это был один из тех редких случаев, когда вместо того, чтобы проверить странные звуки из подвала, я бы просто закрыл дверь на замок и надеялся на лучшее. Иррациональное поведение. Потому в мыслях я поблагодарил Настю за проявленную инициативу.
Из двух комнат нашей квартиры я занимал принадлежавшую Косте, а Настя – ту, что служила когда-то мастерской. Там покойный проводил неизвестные магические манипуляции, но никаких артефактов нам не оставил. Инструменты и стол нынче покоились в гараже их отца, а их место заняли вещи Насти.
Наше исследование проходило в моей комнате. Я сидел за древним компьютером, который был куплен на скопленные с моей предыдущей работы деньги сразу после переезда. Такие стояли в компьютерном клубе, который я посещал в детстве, а потому безнадежно устарели. Но я использовал его только для доступа в интернет, где и стал искать упоминания описанных Таней медицинский практик.
Настя с той же целью зарылась в тетради, лежа на моей кровати. Выбранные ею записи стояли парой стопок на полу у изголовья. Уставая от света пузатого экрана, я время от времени делал перерывы и поглядывал в сторону девушки. Глаза невольно пробегались по оставленным на обложках названиям. Все они были написаны толстым черным маркером, большими печатными буквами: «Прочие неорганические аномальные объекты», «Духовные травы», «Спиритические условия для проведения лечебных обрядов», «Камни и каменные порошки», «Рецепты (Часть первая)».
