Есть контакт. Открываю холодильник – продуктов много, все аккуратно расставлено по полочкам, как у моей бабушки. Вынимаю нужные продукты, складываю на стол, мужчина дает мне доску, нож и уже нарезанный хлеб для тостов. Пока делаю бутерброды, мужчина ставит на стол чай, мед, баночку малинового варенья и садится, наблюдая за мной.
— А давай поставим их в микроволновку? Сыр расплавится, будет вкусно.
Мужчина молча указывает мне на микроволновку. Беру тарелку, ставлю бутерброды в печь. Жду, переминаясь с ноги на ногу. Пауза. Дискомфортно оттого, что мужчина пристально смотрит на меня, не отрываясь. И я не могу сейчас избежать его темного взгляда. Играть надо до конца. Мой отец часто любит повторять, что без него я пропаду и не смогу справиться ни с одной проблемой. В его глазах я «такая дерзкая» только оттого, что понимаю, кто стоит за моей спиной. Сейчас за моей спиной никого. И я должна справиться. По факту, каждый человек в самой стрессовой ситуации всегда один, даже если рядом много людей, но основное зависит от него самого.
Выдыхаю, когда микроволновка, наконец, звенит, оповещая о готовности. Ставлю тарелку на стол, сажусь напротив мужчины. Он разливает нам чай, двигает ко мне мед и малиновое варенье, вручает чайную ложку.
Такая степень заботы…
Кто ты, черт побери?
— Зачем ты все это делаешь? — спрашиваю я, добавляя малину в чай.
— У всего есть цель, Рада, — снисходительно отвечает он.
— Какова твоя цель – спрашивать бесполезно?
— Моя цель – оставить тебя во всей этой ситуации целой и невредимой.
— Ну это же неправда, — качаю головой. Мне кажется, что, если прямо сейчас он выложит мне всю правду, я не поверю. Я запуталась.
— Странно не верить мне в данных обстоятельствах, — разводит руками. — Я причинил тебе вред?
— Нет, — сдуваюсь. Так-то оно так, но меня не покидает ощущение, что все непросто.
— А если…
— Ешь, пей чай и ложись в постель, — обрывает он меня, не позволяя договорить. Все, разговора больше не будет. — Ты еще нездорова, нельзя столько времени проводить на ногах.
Сжимаюсь, потому что он отчитывает меня, словно ребенка. Как-то сразу пропадает настроение во что-то играть, хочется искреннее послать его в жопу. Сжимаю губы, допиваю чай, хватаю кусочек сыра и ухожу в гостиную.
Ложусь на диван, беру первую попавшуюся книгу со стола.
Чак Паланик «Уцелевший». До Паланика я еще не добралась. Точнее, открывала, конечно, «Бойцовский клуб», но так и не дочитала.
Через полчаса чтения слышу, как мужчина входит в комнату, но я делаю вид, что его нет, пытаясь уйти в книгу.
Краем глаза вижу, как мужчина снимает толстовку, оставаясь в белой футболке, садится в кресло напротив меня и снова утыкается в свой ноутбук. Это вообще странно: у него есть своя комната, есть кухня, где удобно поставить ноутбук на стол, но он всегда сидит напротив меня.
Еще через полчаса чтения чувствую на себе пристальный взгляд, отрываюсь от книги, смотрю на мужчину таким же снисходительным взглядом, как он на меня.
— Как книга? — интересуется он, откладывая ноутбук и разваливаясь в кресле в вальяжной позе. Ах, теперь он соизволил со мной поговорить.
— Не знаю, еще не поняла.
— Палаником проникается только тот, кто принял его видение мира.
— Ты читал? О чем она?
— Если в двух словах, то о поехавшем крышей парне, у которого не было другого выбора. О парне, который под видом психологической помощи доводит людей до самоубийства, мечтающем о том, чтобы его жертвы воскресли и отомстили ему. О секте и ее обратной грязной стороне. О безысходности, которая подана легко, в жёсткой манере, без прикрас. И, несмотря на это все, на протяжении всей книги жаль парня, автор добился для него искреннего сочувствия.
