Антимонопольная религия - страница 2

Как правило, эти средние компании еще и работают в отраслях, которые априорно являются конкурентными в силу огромного числа хозяйствующих субъектов (скажем, в производстве и продаже продуктов питания, оказании услуг и т. д.).

Эту особенность нетрудно объяснить. ФАС, как и любому государственному органу, необходимо отчитываться о результатах своей деятельности. Результатами у нас принято считать количество возбужденных дел. Однако количество возможных разбирательств в отношении по-настоящему крупных компаний невелико. К тому же крупнейшие компании обладают большими возможностями для защиты, как правовыми, так и политическими. В этой ситуации многочисленные мелкие и средние компании, не обладающие такими возможностями, становятся удобными жертвами для антитраста.

Наиболее саркастичные и эмоциональные части «Антимонопольной религии» посвящены коллегам-юристам. Рокфеллер пишет: у юриста-ветерана перед новичком «мало преимуществ, поскольку предсказать исход дела не в силах ни один из них», однако «практикующий юрист должен владеть терминологией», он должен обрести «способность с важным видом произносить бессмысленные или двусмысленные термины. Нужно выучиться употреблять метафоры, вроде „рынка“ или „входного барьера“, как если бы их значение было до конца понятно».

Применение такого вокабуляра не является чем-то безобидным и незначимым, наподобие подросткового арго. Туманные термины используются для того, чтобы привлекать людей к ответственности, вплоть до уголовной. В США, так же, как и в России, активно используются такие выражения, как «ценовой лидер», «рыночная власть», «согласованные действия», «товарные и географические границы рынка», «правило разумности», принцип «вытянутой руки» и т. д., и т. п. Все они, как и многие другие квазиправовые дефиниции, в реальности не обладают конкретным и четко определенным содержанием. Более того, многие из терминов, которые в тексте закона «О защите конкуренции» выглядят как ясные понятия, в действительности таковыми не являются, поскольку определения содержат логическую ошибку ignōtum per ignotius, или попросту бессодержательны.

Проблема усугубляется еще и тем, что ни в России, ни даже в США не существует судейского корпуса[5], который обладает достаточным уровнем познаний, чтобы осознанно оперировать чисто экономическими категориями. Поэтому судьи либо игнорируют экономические доводы и доказательства, либо просто принимают их на веру. Существующие правила и обычаи (их еще никак нельзя назвать стандартами) заставляют хозяйствующих субъектов получать оценки и отчеты независимых экспертов в области экономики и маркетинга (которых на всю Россию считанное число). Однако анализ рынка, проводимый ФАС России, считается у судей наиболее убедительным и порой без всякой перепроверки и рефлексии признается единственно верным и убедительным[6]. Следует согласиться с утверждением Рокфеллера, что «догадки – плохая основа для назначения штрафов и тюремного заключения. Максима „лучше отпустить виновного, чем наказать невиновного“, переворачивается».

Парадоксально, но итог таких разбирательств в России мало отличается от американского. «Каждый антимонопольный процесс, – пишет Рокфеллер, – ныне сопровождается битвой экономических экспертов; и для судей и присяжных, не прошедших подготовки в антимонопольной экономике, очень трудно надлежащим образом оценить выступления экспертов-экономистов, так что их показания на процессе часто просто аннулируют друг друга».