Но приказ есть приказ! Тем более что обсуждать его правильность шериф не захотел. Он, как и Грин, знал, что путь в ночи по дикой, населённой враждебными племенами и дикими животными местности, очень даже будет небезопасен для троих полицейских. Он так же знал и то, о чём сказал своим товарищам Грин, что этот риск может не принести никакого результата, а если результат и будет, то он может быть достигнут и более спокойным путём, без спешки и суеты. Но в те, не совсем просвещенные времена, жизнь подчинённого стоила не так дорого, чтобы задумываться над тем, целесообразен ли в настоящий момент данный приказ или нет. Начальник для подчинённого – родной отец и Бог! Особенно на государевой военной службе. Но есть поговорка для умных солдат: «на Бога надейся, а сам не плошай!». Косточки тех солдат, которые не следовали этой поговорке, как правило, миллионами разбросаны по полям и лесам многих стран мира. Причём начальники получали повышения по службе, награды, денежные пособия и всеобщее уважение среднестатистических и патриотически настроенных граждан. И чем больше начальник оставлял за собой солдатских косточек, тем больше ему был почёт и тем величественнее строили ему памятник.
Сержант Роберт Грин своего«отца-командира» в лице шерифа уважал и служил ему верой и правдой. Но в данный момент, он справедливо решил сам для себя: «не плошать». Не будем осуждать этого сержанта, а так же двоих его сослуживцев, которых он отобрал с собой на задание. Давайте лучше проследим их дальнейший путь в поместье Соломона Гросби, и что с ними приключилось по этому пути.
Утром они выдвинулись в дорогу. Ехали достаточно быстро, чтобы успеть вернуться затемно, периодически переводя лошадей на медленный шаг, давая тем передышку. Часа через три пути, они заметили бредущую по дороге в город толпу людей. Их было человек тридцать. В основном это были чернокожие старики и женщины с детьми. Были среди них пять или семь здоровых чернокожих мужчин. Подъехав поближе, полицейские поняли, что эти люди все пережили недавно очень сильное потрясение. На лицах, помимо усталости, были ещё выражения пережитого страха, потерянности и обречённости.
– Стоять! Вы кто такие? Кто старший? Куда направляетесь? – громко и властно начал Грин, наезжая на них своим конём.
– Это рабы, а я работник из поместья господина Соломона Гросби. Идём в Гринвилл! Точнее, спасаемся от кошмара, который нам дал Бог пережить в эту ночь! – ответил пожилой белый мужчина, лет шестидесяти. – Меня зовут Арчибальд Круз. Слава Богу, что мы встретили, наконец, живых людей, полицейских! А то уж думали, что нам живыми не выбраться из этого проклятого места! А вы, позвольте узнать, куда направляетесь, господа полицейские? Уж, не в это ли Богом проклятое хозяйство Гросби? По-моему, я вчера вас там видел, господин сержант?! Вы ждали хозяина, а он так и не появился! Колдун проклятый! Я подозревал, что все эти его делишки добром не кончатся! Он как чуял, что должно произойти и сбежал накануне поэтому!
– Хватит разглагольствовать! Быстро говори, что случилось и почему вы все здесь?
Какая-то пожилая негритянка, вдруг забилась в истерике и стала причитать, громко взывая не только к Богу христианскому, но и вспоминая имена других, никому из белых людей непонятных богов, то проклиная их всех, то взывая к ним о помощи.
– Успокойте старую чёрную ведьму, иначе я её успокою навсегда! – заорал на рабов Грин. – А ты, Круз, давай рассказывай, что случилось?
