– Да мы это, там, день рождения у нее отмечали!
Не став выяснять, где конкретно и с кем их распрекрасный зять чего-то там отмечал, мужчины привычно стащили с него одежду и запихнули в ванную, запретив закрываться, боясь, что он заснет, не закрыв воду, и дверь придется вышибать. Прецеденты такого рода уже случались.
Через десять минут, несмотря на упорное сопротивление пригревшегося в ванной зятька, изъяли его оттуда и под негодующие вопли вздыбившегося попугая – «Мерзавец! Пьяница! Свинья!» – кинули на кровать отсыпаться. Валерий, сладко посапывая, тут же отрубился, довольный честно исполненной жизненной установкой спать в собственной постели. По его мнению, сон в собственной постели означал одно: жена к нему никаких претензий предъявлять не имеет права.
Расстроенная мать, на минуту выскочившая из своей комнаты, где сидела с больным внуком, ворчливо выговорила, покачивая поседевшей головой:
– Скоро мужик совсем сопьется! И что делать, ума не приложу! К наркологу его сводить, что ли?
Решив, что перевоспитание совершеннолетнего зятя вовсе не его проблема, Илья снова спрятался от семейных невзгод в своей комнате. Взял в руки детектив Бориса Акунина, одолженный у Игоря, растянулся на диване, раскрыл книгу на первой странице, но читать не стал. Положил раскрытую книгу на грудь и уставился в потолок, прислушиваясь к себе. Чувство внутри было неприятным, странный коктейль из досады, осознания собственной ущербности и нелепой боли, будто его кто-то сильно обидел.
Чтобы заглушить вытягивающее силы беспокойство, пошел в комнату родителей, откуда больного племяша изъяла вернувшаяся с работы сестра. Включил старенький, еще советской сборки телевизор. Прошелся по каналам, наткнулся на английский сериал про Эркюля Пуаро и стал смотреть, наслаждаясь игрой актеров и прекрасной постановкой. Через полчаса в комнату вошла замученная Ольга в длинном велюровом халате, тяжело шлепнулась рядом и кисло заметила:
– Хорошо ты в жизни устроился, Илюха! Никаких проблем у тебя нет, сиди на мягком диванчике да телевизор посматривай!
Он встал и молча ушел к себе, не досмотрев фильм.
Рассерженные мужчины, ожесточено переругиваясь и запинаясь о неровное ковровое покрытие, доволокли огромную елку до актового зала и бросили ее возле стены. Путь их каравана остался отмечен зелеными иглами и маленькими колкими веточками. Начальник административно-хозяйственного отдела Сергей Владимирович, лично принимавший участие в этом нелегком деле, мрачно прокомментировал, устало вытирая пот со лба и тяжко отдуваясь:
– И какой дурак умудрился отхватить такую великаншу? Красивая-то она красивая, но ведь под самый потолок! Метров шесть, как пить дать! – И, обойдя вокруг нее, уныло посетовал: – Ну, дотащили, а как поднимать? И устанавливать как? В ней же весу тонна, не меньше! Крепежа для нее у нас нет! Шлепнется, не дай Бог, на кого-нибудь, греха не оберешься! Может, ее так и оставить лежать себе вдоль стенки? Будем законодателями новоиспеченной елочной моды.
Привлеченная его громкими причитаниями, в зал на цыпочках вошла Людмила Тихоновна, менеджер по работе с персоналом, трудившаяся в их конторе больше двадцати лет. К всеобщему сожалению, на нее, помимо безукоризненно выполняемых ею прямых обязанностей, периодически взваливали и другие поручения, с которыми она справлялась далеко не блестяще.
