Все детеныши забавные и прикольные, пока маленькие. И пока Рагги росла, она была окружена любовью и заботой, с ней играли хозяйские дети, ее даже ласкали хозяева. Но данный счастливый и радостный период не долго длился в жизни собаки, которой была уготована совсем другая участь.
В возрасте 6 месяцев Рагги достигла уже весьма крупных размеров, и ее посадили на цепь. С тех пор все изменилось. Хозяева принялись делать из Рагги образцового цепного охранника, злую собаку, чтобы табличка с аналогичной надписью на калитке не несла в себе пустую угрозу. И им хорошо удалось вымарать из памяти собаки воспоминания о хорошем обращении и лучшей, сытой и вольготной щенячьей жизни. И поэтому собака все равно была привязана к своим хозяевам и любила их, насколько это возможно, ведь других проявлений заботы с их стороны, кроме как лоханка похлебки с куриными головами, она уже и не помнила.
Когда дверь сарая распахнулась и внутрь вошел хозяин с тесаком в руках, Рагги попыталась приветствовать его и, собрав последние силы, еле заметно пару раз вильнула хвостом. Хозяин даже не взглянул на нее. Выбрав несколько кур, он поочередно перерезал им глотки и, подвесив вниз головой за лапы к потолку, оставил медленно умирать3 и вышел обратно во двор. Кровь со все медленнее трепыхавшихся подвешенных кур струйками стекала на пол совсем недалеко от морды умиравшей собаки, но даже ее вид и запах не пробудили в Рагги аппетит и не заставили ее хотя бы немножко продвинуться по полу, чтобы слизать с него свежую кровь и хоть немного восполнить силы. Собака пребывала в таком состоянии уже неделю, и она уже перестала бороться…
Поздно вечером, когда дневной зной уступил место вечерней прохладе, принесшей с собой свежесть и облегчение несчастному животному, и оно забылось настоящим сном, а не тягостными спутанными провалами сознания на грани пустых бредовых иллюзий и реальности, периодически поглощавших его сознание в течение всего дня с самого утра, как только наступила жара, в сарай снова явился хозяин. Он был не один – с ним был «чужой» с соседней улицы. Но, поскольку он был вместе с хозяином, Рагги, очнувшаяся от липкого сна при их появлении, не стала его прогонять. Облачены они были резиновые сапоги, грубые грязные рабочие комбинезоны и перчатки из мешковины.
– Не хочу, чтобы дети видели, как она тут издохнет! – сказал хозяин и направился в сторону собаки. Его товарищ мешкал.
– Ну, пойдем! – прикрикнул на него хозяин. – Ты мне помогать пришел или как?! Не бойся, она тебя не тронет – она уже и голову-то поднять не в состоянии, еле живая! Вон, посмотри, второй день под себя ходит!..
При этих словах мужчина начал неуверенно подходить к собаке. Рагги чувствовала его страх, но он не вызывал в ней желание набросится и растерзать трусливого врага, как это было раньше. Внутри нее вообще не осталось, похоже, никаких больше чувств – только боль и серая пелена, застилающая сознание.
Сознание к ней вернулось вполне отчетливо на несколько мгновений, когда хозяин со своим напарником резко схватили ее за ошейник и вдвоем волоком потащили по полу к двери. Боль пронзила буквально все ее естество, и несколько мгновений спустя достигла такого пика, что ослабевшая от мучений собака просто отключилась. Свет в ее сознании погас.
Хозяин со своим товарищем особо с ней не церемонились. Дотащив волоком за ошейник собаку до хозяйского пикапа, они кое-как затолкали обмякшее тело в кузов на заранее расстеленный в нем брезент. После этого они под покровом ночи увезли Рагги подальше от фермы на несколько десятков километров по трассе, ведущей в город, и, найдя подходящее место у съезда на примыкающую к трассе очередную грунтовую проселочную дорогу, коих здесь было множество, просто оставили ее умирать у дороги, буквально вытряхнув ее с брезента из кузова. Напоследок он снял с Рагги ошейник – хорошая вещь, денег стоит, Рагги он больше ни к чему, а ему еще пригодится. На вопрос своего компаньона по этому грязному делу, почему он оставляет животное здесь умирать, а не хочет хотя бы усыпить его (не говоря уже о том, чтобы попытаться его вылечить), что было бы более гуманно по отношению к нему, хозяин ответил, что просто не хочет лишних вопросов и внимания со стороны ветеринаров и (не приведи Господь!) всяких там сердобольных зоозащитников и борцов за права братьев наших меньших, да и тратиться на усыпление (а тем более уж на лечение) ему сейчас очень некстати (тем более что собака досталась им даром).
