Читать онлайн Виталий Горошников, Антология - Антология ярославской поэзии

Издание посвящено 200-летию со дня рождения Николая Алексеевича Некрасова

Региональная книжная серия «Библиотека ярославской семьи» в популярной форме рассказывает о культурно-историческом и природном многообразии родного края.

Книги вобрали в себя труд многих поколений учёных и краеведов. Серия предназначена для семейного чтения, как для жителей области, так и для туристов.

Слово о полку Игореве

(Отрывок)

Перевод С. Шервинского

Поутру над рекою

На ранней заре

Ярославнин слышится голос —

Одинокой кукушкой

Кукует она:

«Полечу по реке я кукушкой,

Омочу я в Каяле

Атласный рукав,

Ладе-князю

Кровавые раны отру

На его истомившемся теле!»

Ярославна тоскует

В Путивле, одна,

На стене крепостной, причитая:

«Ветер, Ветер!

Что веешь навстречу?

Зачем

Ты на крыльицах лёгких своих,

Государь,

Половецкие стрелы

Стремишь на бойцов

Моего ненаглядного лады?

Или мало под тучами

Веять тебе,

Мало на море синем

Качать корабли?

Для чего, государь,

По траве-ковылю

Ты моё поразвеял веселье?»

Ярославна одна

На Путивльской стене

Причитает:

«О Днепр Словутич!

Каменистые горы

Ты, мощный, пробил,

Пересёк Половецкую землю.

Ты ладьи Святослава

На водах своих

Прилелеял к шатрам Кобяковым.

Ты желанного друга

Ко мне прилелей,

Государь, чтобы слёз

Я не слала к нему

Ранним утром на синее море!»

Ярославна тоскует

В Путивле, одна,

На стене крепостной, причитая:

«Трижды светлое Солнце!

Про всех у тебя

И тепла и отрады достанет.

О, зачем же свои

Огневые лучи

Ты простёрло на воинов лады?

Им в безводной степи

Луки жаждой свело

И колчаны тоскою стянуло!»

1180–1190-е

Свт. Димитрий Ростовский

Псалмы

1. «Иисусе мой Прелюбезный…»

Иисусе мой Прелюбезный,

сердцу Сладосте!

Едина в скорбех утеха,

моя Радосте!

Рцы душе моей: «Твое есмь

Аз спасение,

Очищение грехов

и в Рай вселение».

Мне же Тебе, Богу, благо

прилеплятися,

От Тебе милосердия

надеятися.

Никто же мне в моих бедах,

грешну, поможе,

Аще не Ты, о Всеблагий

Иисусе Боже!

Хотение мне едино

с Тобою быти:

Даждь ми Тебе, Христа, в сердце

всегда имети.

Изволь во мне обитати,

благ мне являйся,

Мною грешным, недостойным,

не возгнушайся.

Изчезе в болезни живот[1]

без Тебе, Бога:

Ты мне крепость и здравие,

Ты слава многа.

Радуюся аз о Тебе

и веселюся,

И Тобою во вся веки,

Боже, хвалюся.

2. «Надежду мою…»

Надежду мою

В Бозе полагаю,

Промыслу Его

Весь себе отдаю.

Яко Он хощет —

Так о мне устроит,

А Его воли

Никто не перестроит.

Судьбы Господни —

Есть то бездна многа.

В тайных советех

Кто постигнет Бога?

Аще что кому

Он восхощет дати[2] —

Людская зависть

Не может препяти[3].

Кому у Него

Что предоставлено,

То непременно

Будет исполнено.

Убо надежда

Моя буди к Богу —

Удивит на мне

Милость Свою многу.

Не надеюся

На князи и люди:

В тех уповая,

Постыжен есть всюду.

Часть[4] моя еси —

Ты, единый Боже.

Твоя десница

Во всем мне поможет.

Десница Твоя —

Та сотворит силу,

Исцелит душу,

Даст здравие телу.

Та и вся блага,

Аще их есть требе,

Вскоре дать может

И потом жить в небе.

Конец ХVII века

Фёдор Волков

Келья

Ты проходишь мимо кельи, дорогая,

Мимо кельи, где бедняк-чернец горюет,

Где пострижен добрый молодец насильно.

Ты скажи мне, красна девица, всю правду:

Или люди-то совсем уже ослепли,

Для чего меня все старцем называют?

Ты сними с меня, драгая, камилавку[5],

Ты сними с меня, мой свет, и чёрну рясу,

Положи ко мне на груди белу руку

И пощупай, как трепещет моё сердце,

Обливался всё кровью с тяжким вздохом;

Ты отри с лица румяна горьки слёзы,

Разгляди ж теперь ты ясными очами,

Разглядев, скажи, похож ли я на старца?

Как чернец, перед тобой я воздыхаю,

Обливался весь горькими слезами,

Не грехам моим прощенья умоляю,

Да чтоб ты меня любила, моё сердце!

1763

Эпиграмма

(Приписывается Ф. Волкову)

Всадника хвалят: хорош молодец!

Хвалят другие: хорош жеребец!

Полно, не спорьте: и конь, и детина —

Оба красивы, да оба скотина.

Василий Майков

Роза и змея

Как некогда Змея так Розе говорила:

«Натура нас с тобой подобных сотворила:

Ты жалишься, как я».

Тогда в ответе речь была Змее сия:

«Злохитрая Змея!

Напрасно ты себя ко мне приткнула боком

И хочешь замарать меня своим пороком:

Я жалю только тех,

Которые меня с невежеством ломают,

А ты, хотя тебя и вечно не замают,

Ты жалишь всех».

Читатель мой, внемли, что пела лира:

Змея – преподлая, а Роза – умная сатира.

Между 1763 и 1767

Фёдор Слепушкин

Изба

Я о мирной жизни сельской

Вам хочу сказать, друзья,

Как в тиши здесь деревенской

Добрая живёт семья.

Старый дом с двумя окнами,

Весь соломою покрыт,

В нём и верх, и со стенами,

Всё простой имеет вид.

Тамо видел я икону!

Впереди она стоит:

Перед нею ж по закону —

Свечка жёлтая горит.

Стол большой, и весь дубовый,

Не накрыт стоит ничем.

Лишь один корец[6] кленовый

С добрым пивом был на нем.

Лавки с чистыми скамьями

В той избе вокруг стоят,

Шубы рядышком висят,

Чинно, вместе с зипунами.

Полки с кринками, с горшками,

Всё опрятно, на уряд[7].

Печь большая: там полати,

Где семья ночной порой

Спит, равно как на кровати,

По трудах своих зимой.

Колыбель с дитёй висела,

Там его покоил сон;

Мать при нём тогда сидела,

Пряжу вила с веретён.

Дед на печке и с детями

Сидя лапотки плетёт

И весёлыми словами

Про старинушку поёт.

На скамьях же за гребнями

Пряжу девушки прядут,

Бабы, сидя за станами,

Пестрядь, холст и сукна ткут.

С ними бабушка родная

Всей семье заводит речь:

«В чём же прибыль нам большая,

Что всего нужней беречь?»

Все, задумавшись, молчали

Перед бабушкой тогда;

Слов её не отгадали,

Шёл лишь свист с веретена.

Тут старушка им сказала:

«Вот что нам всего нужней! —

И на печку указала, —

Жить бы нам нельзя без ней.

В стужу печь нас согревает,

Хлеб готовит для людей.

Сердце старца утешает:

Он покоится при ней,

Вспомнит годы молодые;

Тут же детушкам игра.

Самый дым для нас, родные,

Много делает добра.

Примечайте, как затопит

Баба печку на заре,

Дым густым туманом ходит

В это время по избе.

Тем он сырость извлекает,

И, клубясь, уйдёт трубой.

Печь здоровье охраняет,

Даст и бодрость и покой».

1823–1826

Ответ моим землякам

По селу меня ругают

Одноземцы за стихи,

Пустомелей называют:

«Вот пустился на грехи!

Знал бы торг, весы и меры,

Да о поле б не забыл,

Чем выдумывать химеры!»

Мне знакомец говорил:

«Не в своё не суйся дело!»

Были речи земляка:

«И скажу, голубчик, смело:

Стоит бить бы дурака!»

Но позвольте, сваты-други,

Вам причину объяснить:

Вить пишу я на досуге.

Так за что ж меня винить?

Рассудите вы, родные,

Лучше ль попусту гулять?

Нам минуты дорогие

Не велел Господь терять!

Утром в лавке я бываю,

До обеда всё тружусь,

В полдень счёты разбираю,

В вечер поздно спать ложусь.

Но урву какой часочек

От бессонницы своей,

Взяв бумажки лоскуточек,

За стихи я поскорей.

И в моём воображенье

Жизни сельской красоты,

Как в весёлом сновиденье,

Представляются цветы.

И с бумагой разделяю

Я мечту тогда мою

И, что в сердце ощущаю,

Я в стихах передаю.

Иногда пишу портреты

Я с родни, детей, друзей.

Ставлю верно их приметы

В память радости своей.

Я искусства не имею,

Пред судьями вкуса нем.

Хвалят? – веселюсь душою.

Хулят? – не печалюсь тем.

Веселюся за трудами,

Как с палитрою сижу;

С доброй жёнкой и с детями

Час бесценный провожу.

Чем знакомым я мешаю?

Видит Бог, не знаю сам!

Но на волю оставляю

Пересуды землякам.

1800-е

«Гори, гори, лучинушка…»

Гори, гори, лучинушка,

Гори посветлее,

Прядись скорей, мой чистый лён,

Прядись поскорее!

Спеши, моё кленовое,

Спеши, веретенце!

Пора мне шить для милого

В дары полотенце!

Мне весть пришла, что жив мой друг

И скоро приедет;

Его душа моей душе

Ни в чём не изменит.

И может быть, летит ко мне

Он соколом ясным.

Я буду ждать по вечеру

И в утро днём красным.

Лишь только я увижусь с ним,

Скажу: друг со мною!

Прими скорей подарок мой —

И сердце с душою!

1828

Чувства души к Богу

Великий мой Творец, Владыко всемогущий!

Един Ты, Боже, всем, в превыспренних живущий.

Земля и небеса во власти суть Твоей.

Исчислил Ты пески и капли рек, морей.

Ты существо огня и тягость ветра знаешь

И молнией сквозь дождь свод неба озаряешь!

Ты знаешь нужды всех – всех милуешь, хранишь,

Мы гневаем Тебя, но Ты благотворишь!

Я помню те лета, как был я сиротою,

Оставлен был отцом и матерью родною;

Мне жизнь была как ночь с густою темнотой,

И тучу разных бед я видел пред собой,

Которая меня разила повсечасно;

Казалось мне, мой век окончится несчастно!

Минуту каждую я бедствий ожидал,

Но всё я на Тебя, Владыко, уповал!

Всещедрый, удивил Ты милость надо мною,

Хвалю Тебя, Творец, и сердцем и душою!

Ты бурю разогнал и силу грозных туч;

Уж радует меня блестящий солнца луч.

До гроба моего мне, Боже, будь покровом,

По смерти же – даруй с Тобой жить в свете новом!

1800-е

Граф Дмитрий Хвостов

На разлитие Кубры

Внимал твое я прежде слово,

Внемли, Кубра, Поэта речь:

Иль сердце кроткое готово

Змеиную похитить желчь?

Скажи, давно ль тебе угодно

Теченье наглое свободно?

Иль надоел спокойный рок?

Свой бег излучистый, игривый —

Увы! – на шумный и бурливый

Напрасно ты меняешь ток

Ревнуя славе звучной в мире,

Несешься дерзко к городам;

Мечтаешь грозных вод в порфире[8]

Подобна быть большим рекам;

Простясь Природы с тишиною,

Ты хочешь гнать волну волною,

Как Волга, Каспия достичь;

Срывая с берегов закрепы,

Распространяя бег свирепый,

Нести опустошенья бич.

Я знаю, в лютости дерзала

Похитить мельницу села,

Где тень волнам своим встречала

И где, как роза, ты цвела.

Потока кротостью хвалися,

Предел свой оставлять страшися.

Коль Владимирославля[9] ты,

Кубра, набегом не щадила,

Я трепещу, что погубила

Мою беседку и цветы.

Ты что пред Волгою и Доном

Или пред славною Невой?

Скажи, ты с Бельтом, Ладогоном[10]

Сливалась ли когда водой?

Лишь тучных пажитей[11] приятство

И Феба[12] луч – твое богатство;

Ты расточаешь капли вод,

Скопила кои середь лета

От сильных облаков навета

И от дождливых непогод.

Вещаю речке позабытой,

Красе лугов, полей и рощ:

Кубра, быть хочешь знаменитой?

Свою познай ты прежде мощь

И малое в избытках средство;

Поэта потопя наследство,

Пусть уменьшишь его доход

Или еще прибавишь долгу;

Сама ты не догонишь Волгу

И не увидишь Невских вод.

Оставь воззванным среди мира

С шумливым ревом течь рекам,

Любуйся веяньем зефира[13],

Лей радость мирным берегам.

Нева по бездне вод скопленной

Плоды, сокровища Вселенной,

В Россию целую несет;

Подземного не внемля стона,

Ни рева Бельта, ни Тифона[14],

По гласу Божию течет.

Тебя хотел всегда я славить

На лире, даннице твоей;

Но ах! осмелюсь ли представить

Кубру с разгневанной струей?

Внемли внушению Поэта,

Не слушай черных бурь совета,

Избавься лишния тоски;

Средь роз, фиалок, фимиама,

Как встарь, от Яхромы до Яма

В своих излучинах теки.

Теки – и мирными водами

Луга прибрежные питай,

Их зелень с красными цветами

Отливом Феба сочетай.

Ты будь (сама рекла) любезной,

Благотворением полезной,

Умей прекрасное ценить,

Соседства счастьем наслаждаться,

У ног Филлиды[15] извиваться

И гор подошву кротко мыть.

Ноябрь 1824

Каролина Павлова

А. Д. Б‹аратынск›ой

Писали под мою диктовку

Вы, на столе облокотись,

Склонив чудесную головку,

Потупив луч блестящих глаз.

Бросала на ваш профиль южный

Свой отблеск тихая мечта,

И песнь души моей недужной

Шептали милые уста.

И данную мне небесами

Я гордо сознавала власть,

И поняла, любуясь вами,

Что я не вправе духом пасть,

Что не жалка судьба поэта,

Чьё вдохновение могло

Так дивно тронуть сердце это

И это озарить чело!..

«Да, много было нас, младенческих подруг…»

Да, много было нас, младенческих подруг;

На детском празднике сойдёмся мы, бывало,

И нашей радостью гремела долго зала,

И с звонким хохотом наш расставался круг.

И мы не верили ни грусти, ни бедам,

Навстречу жизни шли толпою светлоокой;

Блистал пред нами мир роскошный и широкий,

Вперед

Читать онлайн Виталий Горошников, Антология - Антология ярославской поэзии

Похожие книги