Стоило Олафу пересечь линию ворот, как на боку задребезжал амулет, и дворецкий раздраженно его прихлопнул. Ясно, опять кухарка лазила без него в погреб, будто кладовых ей не хватает. И действительно, не успел Олаф зайти в дом, как на него налетела повариха с очередными претензиями и требованиями.
Его мать, покачав головой, ушла самостоятельно знакомиться с остальными домочадцами. С Виттором они очень мило побеседовали о нравах молодёжи и совершенно жуткой модной технике. И кто только выдумал всех этих роботов! Так оглянуться не успеешь, как людей и вовсе не останется, будут одни только машины. А неосторожно пробегавший мимо Йорка получил порцию умильных вздохов и ахов. Правда, совсем скоро он убедился, что эта старушка немного не такая, как бабки на рынке или торговки. Она не лезла к нему с расспросами или нравоучениями, хоть часто вздыхала вслед, зато очень здорово читала ему вслух сказки или статьи из журналов, стоило только попросить. И буквы объясняла понятнее Виттора.
***
А вот у Антонии пятница прошла сложно. Начальник вызвал всех к себе в кабинет, что в принципе случалось крайне редко, и объявил о пропавших девушках. А также о том, что одну из них нашли мёртвой в лесу за городом, и потому следователи переходят в режим усиленной работы. Закончил босс своей фирменной фразой про шестерёнки и зачитал новый график работы. Антонии в субботу, как раз перед приёмом, предстояло полдня провести в отделе, составляя личные дела пропавших и списки тех, кого предстоит опросить.
Вечером, когда Олаф открывал хозяйке дверь, его мать тоже вышла в холл, оставив своего нового подопечного Йорку с пирожком и журналом в одной из бесчисленных комнат первого этажа.
— Доброго дня, миледи. Рад вас видеть дома. Как прошёл ваш день? Какие будут указания? — поклонился дворецкий.
— Добрый вечер, Олаф, — кивнула девушка, снимая перчатки, но против обыкновения не спеша снимать шляпку. Окинула из-за вуалетки новую постоялицу взглядом, стараясь не слишком давить.
— Доброго вам вечера, леди, — старушка присела в поклоне, и Антония кивнула своим мыслям.
— Олаф, вопрос про кошек снимается. Комнату для матери приготовь не ту, что по соседству с твоей, а возле синей столовой, — хозяйка повернулась к благообразной старушке в аккуратном платье. — Вам, госпожа Сора, будет удобно выходить через столовую в сад в любое время дня и ночи, не бойтесь при этом кого-нибудь потревожить, этого не будет. Дом большой, а вам полезен свежий воздух.
— Спасибо, леди, только какая же я госпожа, просто Сора, — снова поклонилась женщина.
— Олаф, уже завтра, в субботу, приём. К нему всё готово? — уточнила Антония, снимая, наконец, надоевшую за день шляпу.
Сору её стрижка и манера поведения не смутят, наивная и открытая женщина спишет всё на молодость и моду, что хорошо. Терпеть в доме осуждение в свой адрес, пусть и молчаливое, Антония была не намерена, иначе пришлось бы переселить мать Олафа куда-нибудь в город. Но Антония подозревала, что старушка будет именно такой, и только потому предложила Олафу забрать её из пансиона.
— Конечно, миледи, всё давно готово, не волнуйтесь, — кивнул дворецкий.
— На всякий случай напоминаю, что помимо смены блюд, на столе постоянно должны быть закуски, к каждому блюду полагается свой сорт вина, на званые обеды принято предлагать гостям какое-нибудь развлечение. Бильярда у меня нет, как и карточного стола, поэтому придётся придумать что-нибудь ещё.
