– Я с тобой согласен, – вздыхаю я. – Только что об этом думал. Пляски…
– …на костях, – подхватывает Марс. – У меня умерли все, кроме вас и родителей. Брата двоюродного жалко, ему всего одиннадцать было. Мне шестнадцать лет, я не о смерти должен думать. А о том, как сяду в Бэнтли через два года, буду девчонок катать…
Я улыбаюсь его словам и вдруг понимаю, что тоже хочу выпить. Тягостно это.
– Мне тоже пива, пожалуйста, – говорю я бармену. – Да уж, разные у нас с тобой представления о том, кем мы должны быть и что думать.
Марс горько усмехается.
– Я тебе завидовал, – признаётся он. – Я на всём готовеньком, а ты мог самореализоваться в жизни. Ты умный, у тебя батя – ровный мужик. С его помощью ты бы многого добился. Да, с помощью, куда ж без неё… но всё же сам. А я бы просто получил наследство.
– Звучит как эпитафия, – отвечаю я и делаю глоток пива.
– Ладно, – Марс встаёт и хлопает меня по плечу. – Бывай. Пойду посплю, в иллюминатор попырюсь. Место дерьмовое.
Марс растворяется, оставляя недопитый бокал. Я беру его, делаю глоток. Он, наверное, ощущал какой-нибудь ирландский эль, или что там пьют эти богатеи. Но у меня это вкус подъездной пьянки, в которых я участвовал пару раз. Попробовал выпить залпом – вроде, даёт по шарам, но совсем немного. А я считай непьющий, мне от такого вообще башню снести должно. Впрочем, тот факт, что я могу выпить это залпом, уже о многом говорит.
– Я вообще удивлён, что здесь кто-то пьянеет.
Я поворачиваюсь на голос: слева от меня сидит мужчина лет сорока или около того. На нём невзрачный зелёный свитер и толстые очки. Достаточно скромный видок для Хомы, вот только тёмные волосы выделяются: слишком пышные и выглядят, будто крашенные. Он попивает какой-то коктейльчик: кажется, пину-коладу.
– Артур, – представляется он. – Я по молодости ходил по таким заведениям. Сейчас это всё фикция. Полное помещение людей, в котором нет ни одного человека. Да и помещения самого нет. Как и всего нашего мира. Жуть, да?
– Что ж вы тогда здесь делаете?
– Провожу один, скажем так… – Артур запинается. – Научный эксперимент.
– Вы учёный?
Артур протягивает мне руку.
– Артур Авдеев, научный сотрудник российской венерианской базы. Биолог, немного айтишник. Технобиолог, если быть точным.
– Вадим. И можно на «ты».
Технобиология совсем недавно была перспективным направлением: идея объединения живого с неживым – это тренд последних, наверное, лет тридцати, вот только после всего случившегося место ей на свалке.
– Так что за эксперимент? – спрашиваю я. – Мне казалось, учёные на Венере занимаются иными проблемами, нежели виртуальная реальность.
– Что правда, то правда. Это моя личная инициатива. И думаю, мне пока рано о ней распространяться.
Хорош эксперимент – сидеть в виртуальном клубе и дуть пину-коладу. В другой момент я бы с радостью поговорил с ним о перспективах технобиологии в условиях конца света, но сейчас меня волнует другое.
Когда думаешь о смерти, задумываешься и о любви. Это два инстинкта выживания: индивидуальное и видовое.
Я вновь вспоминаю о той девчонке. Нахожу её взглядом: вон она, сидит на том же месте.
– Очень приятно познакомиться, Артур. Я пойду, пожалуй.
Надуманное опьянение вкупе со стрессом придают смелости, и теперь я перестал дрейфить.
– Привет, – я подсаживаюсь к ней.
Оглушительная музыка вновь уходит на второй план.
– Привет, – девушка теряется, в её взгляде читаются интерес и ожидание.
