Ноги, руки, клювы, кубы, круги и конусы присутствовали в кабинете Витька в изобилии и тянулись к посетителю со всех сторон. С непривычки непосвященного и неподготовленного человека вполне может пробрать дрожь. Возникает ощущение, будто участвуешь в съемках фильма ужасов. Но Витек в такой атмосфере чувствует себя прекрасно. Возможно, даже не замечает, что картинки на нормальную психику действуют угнетающе.
Когда я вошел, он мирно дремал за столом, сидя в уютном кожаном кресле с высокой спинкой и положив ноги на стол. Его глаза скрывали темные очки, вроде тех, что носят герои американских боевиков – ну, те хорошие парни, что без суда и следствия сотнями убивают плохих парней. А потом объявляют перепуганному мирному населению, мол, они хорошие парни только потому, что убили плохих парней. И в доказательство украшают грудь шерифскими звездами, снятыми с плохих парней. Мирное население, конечно, им верит. Как не поверить, когда из ствола кольта хорошего парня еще вьется дымок, а в барабане осталась пара неразряженных патронов? Стать плохим парнем не так уж и трудно – достаточно не понравиться парню, считающему себя хорошим.
Обычно Витек солнцезащитные очки не носит даже при ярком свете дня, и потому меня охватили подозрения.
– Привет, мой друг, привет! – возликовал я от порога, узрев воочию парня, которому мне было, что сказать; слова так и рвались наружу, и далеко не все были приятными. – Что я вижу – темные очки! По какому поводу? У Даши закончились вазы, и она атаковала тебя врукопашную?
– Что? Кто? – от звука моего голоса, подобного звукам горна, поднимающего войска в атаку, Витек вздрогнул и пришел в себя.
Он опустил ноги на пол, выпрямился в скрипнувшем кресле и взглянул на меня, однако очки даже не подумал снимать. Еще более сильные подозрения овладели мною.
– Ах, ты об этом, – он понимающе тронул рукой дужку, когда пришел в себя и сообразил, что перед ним находится не фаланга злобных спартанцев, а скромный музейный работник.
– Прячешь фингал? – предположил я.
– Нет, что ты, старик, – рассмеялся Витек, но смех прозвучал натужно – так смеется в лицо судьбе человек, потерявший выигрышный лотерейный билет. – Нет никакого фингала. Да что там, сам посмотри.
Он стянул очки, и моему взору предстали его глаза. То были глаза уставшего человека, не спавшего ночь, испещренные красными жилками. Фингала, однако, не было. Поймав мой вопросительный взгляд, Витек устало махнул рукой, как древний боян, которому осточертело рассказывать одну и ту же былину.
– Не выспался. Последствия ночи, полной буйных страстей.
– Не ври, – спокойно ответил я, вытаскивая козырь из рукава. – Меня не проведешь. Я тебя давно знаю.
– Ты о чем?
– О том, что не было у тебя ночи, полной буйных страстей. После буйных страстей ты выглядишь не так.
– Это как же я выгляжу?
– Как?! Приходишь ко мне на работу или домой, тут все зависит от дня недели и времени суток, приносишь бутылку виски. Говоришь, что впервые влюбился. Потом начинаешь нести чушь, вроде того, что, наконец, нашел спутницу жизни. Ну и за разговором в одиночку уговариваешь бутылку виски. После чего уходишь в магазин за другой бутылкой и не возвращаешься.
– Да?..
– Да. А спустя какое-то время приходишь с бутылкой водки и заявляешь, что любовь умерла, а ты разочаровался в женщинах. Рассказываешь о разводе, говоришь, что отдашь этой дряни все, что имеешь, потому что ты благородный человек, выпиваешь водку и уходишь за другой бутылкой. А в следующий раз вновь стучишь в мою дверь бутылкой виски. Такой вот круговорот спиртного и любви в природе. Так что я знаю, когда у тебя есть буйные страсти, а когда их нет.
