Теперь они ходили в городскую начальную школу, где можно было встретить гораздо больше черных лиц, чем белых, а молились в центральной епископальной церкви, в которой привечали всех желающих.
– В ближайшее время мы не переедем, – сказала Мэри-Грейс. – Но может быть, скоро начнем искать подходящее жилье.
– Я ужасно хочу есть, – повторил Мэк.
Вопросов, связанных с жильем, когда кто-то из детей поднимал их, как правило, старались избегать, и Мэри-Грейс наконец встала.
– Пойдем готовить, – обратилась она к Лайзе.
Уэс нашел пульт дистанционного управления и сказал Мэку:
– Посмотрим «Спортцентр».
Что угодно, лишь бы не местные новости.
– Конечно.
Рамона кипятила воду и нарезала помидоры. Мэри-Грейс быстро обняла ее и спросила:
– Хороший выдался день?
Хороший, согласилась та. Никаких проблем в школе. Домашняя работа уже сделана. Лайза удалилась в детскую. Интереса к готовке в своем возрасте она пока еще не выказывала, все было впереди.
– А у вас день прошел хорошо? – поинтересовалась Рамона.
– Да, очень хорошо. Давайте возьмем белый чеддер. – Мэри-Грейс отыскала кусок в холодильнике и принялась тереть его.
– И теперь вы можете отдохнуть? – спросила Рамона.
– Да, по крайней мере несколько дней.
Они нашли Рамону благодаря одному другу в церкви, когда она, полуголодная, пряталась в каком-то приюте в городе Батон-Руж, спала на койке и питалась консервами, которые отправлялись на юг жертвам урагана. Она пережила тяжелейшее трехмесячное путешествие из Центральной Америки через Мексику, а затем Техас до Луизианы, где не нашла ничего из того, что искала. Ее не ждали ни работа, ни семья, в которой она должна была жить, ни документы, ни люди, которые могли бы о ней позаботиться.
При других обстоятельствах Пейтонам и в голову бы не пришло нанять нелегальную иммигрантку без гражданства в качестве няни. Они быстро взяли ее к себе, научили водить машину, разрешив ездить только по строго определенным улицам, показали, как пользоваться сотовым телефоном, компьютером и кухонной техникой, а также заставили заняться английским. У нее было хорошее образование, которое она получила еще дома в католической школе, и она весь день проводила взаперти, убирая квартиру и повторяя тексты телевизионных передач. Через восемь месяцев Рамона уже могла похвастаться значительными успехами. Правда, она предпочитала не говорить, а слушать, в особенности Мэри-Грейс, которой часто нужно было кому-то выговориться. За последние четыре месяца, в те редкие вечера, когда Мэри-Грейс готовила ужин, она трещала без остановки, а Рамона впитывала каждое слово. Для Мэри-Грейс это было великолепной разрядкой, особенно после напряженного дня в зале суда, битком набитого нервными мужчинами.
– С машиной проблем нет? – Мэри-Грейс задавала этот вопрос каждый вечер. Их второй машиной была «хонда-аккорд», которую Рамоне еще только предстояло побить. На самом деле их приводила в ужас мысль о том, что они выпускают на улицы Хаттисберга нелегалку без прав и страховки на «хонде» с пробегом в миллионы миль с двумя счастливыми маленькими детьми на заднем сиденье. Они научили Рамону ездить по специальному маршруту по маленьким улочкам до школы, бакалейной лавки и, на случай необходимости, до их офиса. Если бы полицейские ее задержали, Пейтоны бросились бы в ноги прокурору и судье. Ведь все они были хорошо знакомы.
А Уэс точно знал, что у главного городского судьи тоже есть нелегал, который полет ему сорняки и стрижет газон.
