В этот момента понял, что нужно скрываться и мы побежали прочь с штаба, через запасной выход, где снайпер нас не смог увидеть. Бежали мы какое-то время по дворам, шок проходил, а боль нарастала. Я слышал позади дыхание Виктора и его шаги. Забежав в первый подъезд, мы уселись возле двери, как вдруг услышали звук по рации с улицы.
– Сокол, я первый, ведем преследование.
Незамедлительно мы поднялись и побежали на верхние этажи. Это была наша ошибка, ведь так они услышали нас. Я не знал, кто это были, но явно добра нам не желали.
Мы бежали до последнего, но понимали, что не сможем оторваться.
– Дверь, вон дверь, открывай! – Кричал я на нервах Вите.
– Закрыта, ЗАКРЫТА! – сначала сказал, а потом прокричал Виктор.
Я в момент достал с кармана пистолет, снял с предохранителя и сделал выстрел в замочную скважину. В след за этим, я нанес удар с ноги в дверь и она рухнула. Мы забежали в квартиру, но шаги все были ближе. Было принято решение держать оборону.
– Прячемся на кухне, – скомандовал я.
Виктор подчинился и взял нож с стола.
Через несколько секунд я услышал переговоры по рации в коридоре.
– Сокол, я первый, они в тупике, действую…
В момент мы слышим удар какого-то предмета, который залетел к нам на кухню. Виктор успел закрыть уши и глаза. У меня секунды длились вечностью.
Я вспоминал детство, брак, любовь, патроны, 9 было, было 9, сейчас сколько, сейчас 8, да? Да, 8. Хлопок.
Пистолет выпал у меня с рук. Меня контузило. Я лежу на полу.
Смотрю в белый потолок, не чувствую боль, Виктор, он взял пистолет, выстрел, второй, третий. Гильзы падают на пол, но звука удара не слышу. Витя начал бежать в другую дверь, на кухню ворвалось трое солдат в черной, как ночь, форме.
Было уже темно, и я видел зеленые глаза у всех троих. Они были в приборе ночного видения. На их рукавах нашивки "808". Тогда я еще не понимал, кто эти люди такие.
Виктор так и не успел убежать и дать отпор. Пуля точным движением поразила Вите затылок, оставляя за собой воронку. Он рухнул на пол.
Темнота, открываю глаза, светит фонарь в лицо, людей стало больше в комнате. Снова темнота, прихожу в себя, открываю глаза и уже слышу что происходит в комнате.
Возле меня сидел солдат, который снял балаклаву и держал мое военное удостоверение в развернутом виде.
– Это наш, грузите его, – прокомандовал солдат.
Вновь темнота.
Генерал – это ефрейтор, которого много раз повышали в звании.
Габриэль Лауб
Очнулся от звуков мотора и тряски, но глаза открыть не решался. Боль на запястьях была ярко выражена, мои руки были связаны. В машине все молчали, только иногда были слышны звуки рации, которые я не мог понять.
Я открыл глаза, возле меня сидел точно такой же солдат, которых я видел до этого момента. Весь в черной форме, бронежилете и такой же черной разгрузке. В руках у него был АК-12, с фонарем и коллиматорным прицелом. Нашивка на плече «808». Глаз было не рассмотреть, они скрывались за тактическими очками, которые крепятся на шлем.
– Командир, он очнулся! – произнес солдат в кабину.
– Вколите ему снотворное, – донеслось в ответ.
Солдат не теряя времени достал с разгрузки пистолет, для вкалывания смеси и колбу. Легким движением руки вставил ее в пазы и вколол иглу в мое тело. Сначала была адская боль, но потом стало тепло в ногах. Перед глазами все плыло и дальше ничего не помню.
На удивление, боль в плече я не ощущал, да и забыл вовсе про ранение. Меня больше интересовало, кто это такие и что они от меня хотят. Почему меня оставили живым? Если я выберусь из этого состояния, то обязательно спрошу.
