Нельзя не видеть, что гитлеризм скопировал в этом самосознание и методы своего главного противника – иудейского «богоизбранного» расизма – и обратил их, прежде всего, против самих же евреев как конкурентов. Это признавал даже столь либеральный богослов, как о. Сергий Булгаков, считавший к тому же, что в гитлеровских преследованиях еврейства исполнилась «неизбежная кара за то страшное преступление и тяжкий грех, который им [еврейством] совершен над телом и душой русского народа в большевизме»[19]. (Даже немногие чуткие евреи ощущали, что «Катастрофа была в значительной мере наказанием за грехи, в том числе – за грех руководства коммунистическим движением»[20].) А по большому счету, чувствовал Булгаков, в этом исполнилась клятва еврейского народа, добившегося распятия Христа («кровь Его на нас и на детях наших»), как и пророчество Христа: «Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле» (Мф. 23:35). В этом «наказании Божием и отвержении» наглядно проявилась тайна нации как соборной личности, когда и невиновным приходится страдать за нераскаянные грехи своего народа: «Самой таинственной стороной из судеб Израиля остается именно его единство. Благодаря ему вина одной лишь его части, вождей, является судьбой для всего народа, призывая на себя проклятие христоубийства и христианоборчества»[21].
У классического фашизма было несколько полезных интуитивных находок, взятых из средневекового опыта, – прежде всего это сословно-корпоративное представительство. То есть вместо конкурирующих друг с другом и тем самым расчленяющих общество партийных структур, из которых образуется парламент в западной демократии, были взяты за основу парламентского представительства трудовые корпоративные структуры. Под корпорацией (от латинского: corpus, corporatio – тело, сословие, объединение) здесь подразумевается часть народа, имеющая определенную функцию служения в едином народном организме, необходимую для всего целого. В зависимости от принятых критериев можно выделить разное число корпораций, например: корпорация занятых в сельском хозяйстве, металлургии, машиностроении, нефтегазовой промышленности, химической, в медицине, системе образования, науке, культуре, военном деле. В отличие от политических партий, такие корпорации не конкурируют друг с другом, а взаимно нуждаются друг в друге и стремятся к солидарному поведению ради общего блага. Это похоже на то, как в человеческом организме есть мозг, руки, ноги, глаза, уши, различные внутренние органы, которые только все вместе и составляют тело, оживляемое общей для всех душою.
Беда фашизма была в языческом, а не христианском, понимании этой народной души. Гитлера больше увлекали оккультные учения; нацистские идеологи вроде А. Розенберга вообще полагали, что христианство «ослабляет волю нации», и допускали его только для колонизируемых восточноевропейских народов. Даже классический фашист Муссолини видел в католической церкви, прежде всего, полезный для государства утилитарный инструмент и заявлял, что «фашизм… хочет заново создать человека, характер и веру»[22]; а фашистский идеолог Ю. Эвола провозглашал лозунг «Антиевропеизм, антисемитизм, антихристианизм».
Отношение Муссолини к Французской революции было отрицательным из-за соперничества с господствующей масонской демократией: «Мы представляем в мире новое начало, мы ясная и категорическая противоположность остальному миру, миру демократии, плутократии, масонства и «бессмертных начал» 1789 года… То, что сделал французский народ в 1789 году, теперь совершает фашистская Италия. Она берет на себя инициативу в истории, она говорит миру новое слово»
